Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон Страница 12

Работа на свежем воздухе, требующая физической силы и ловкости, бесспорно, привлекала молодых людей. К этому прилагалось не только питание, но также и настоящий дух товарищества: ковбоям платили за сотрудничество. Спиртные напитки, азартные игры, а в некоторых случаях и сквернословие были строго запрещены, зато эта работа не требовала ни образования, ни места для проживания. Даже своя лошадь была не нужна: ее предоставлял бригадир гуртовщиков. Все, что требовалось, — седло, свернутая скаткой постель и пончо.

Да и окружающие пейзажи вряд ли могли не прийтись кому-то по вкусу. Большинство ковбоев из Конфедерации никогда не видели открытых пастбищ Запада. Они не были готовы к красоте величественных ландшафтов — одиноким холмам и лощинам, горным хребтам и лазурному небу (и все это в гигантских масштабах). Как же сильно отличались они от плоских травянистых прерий западного Техаса!

Ковбои восхищались орланами с белоснежной головой, сидевшими на ветвях тополей. Проезжая в теплый день по равнинам прерии, они вдыхали луговой аромат полыни и наблюдали за стадами дружно убегающих вилорогов. На изумрудно-зеленых альпийских лугах в невероятном изобилии цвели полевые цветы: примулы, колокольчики, флоксы, дельфиниумы, бальзамический корень, шиповник, ястребинки и еще множество видов с белыми и желтыми цветками — их яркое веселое многоцветье появлялось с первым таянием снега весной, превращаясь в середине лета в неравномерный побуревший покров. Последним в этой палитре цвета появлялся кипрей, достигавший в конце июля высоты 1,5 м; он покрывал склоны холмов розовато-лиловыми цветами, завершая ежегодное цветочное шоу, подобно фейерверку в конце праздника.

Осенью многие ковбои впервые слышали в сумерках меланхоличный рев лосей-самцов. Они любовались рощами тополей в мерцающей золотом осенней листве. Путешественников охватывало такое же волнение, которое, вероятно, испытывали Льюис и Кларк, впервые пересекавшие эти величественные просторы{27}. Перед ними простирался мир, который будоражил душу, давая ковбою ощущение причастности к жизни дикой природы и одновременно подчеркивая его скромное место во Вселенной.

Непосредственного знакомства с бескрайней красотой американского Запада и в самом деле было достаточно, чтобы изменить характер человека. «Там была свобода, романтика, некий мистический ореол, витавший над этими зелеными, поросшими сочной травой водоразделами, который буквально пропитывал все твое существо», — писал в своих мемуарах скотовод Джон Клей[56]. Сам Клей приехал из Шотландии в 1874 г. Он описывал себя как молодого человека, «стремящегося не упустить свой главный шанс», и в дальнейшем управлял, помимо других ранчо, компанией Swan Land & Cattle — одним из крупнейших скотоводческих хозяйств в Вайоминге, просуществовавшим 70 лет.

Жизнь и работа на открытых пастбищах, как правило, превращала молодых ковбоев, таких как Клей, в опытных скотоводов. Благодаря им один своевольный богатый дилетант с писклявым голосом, приехавший из Нью-Йорка, обрел зрелость и солидность, необходимые для того, чтобы добиться успеха в национальной политике. Его звали Теодор Рузвельт. «Я всегда говорил, что не стал бы президентом, если бы не опыт, приобретенный в Северной Дакоте, — напишет он впоследствии. — Именно здесь начался роман моей жизни»[57].

Возможно, еще большей остроты ощущений добавляло то, что работа ковбоя предполагала невероятное количество всевозможных способов получить травму или погибнуть. Вы могли упасть с лошади; вас мог забодать бык; вы могли получить копытом по голове, стреноживая животное, утонуть при переправе через реку, увязнуть в зыбучих песках или попасть под удар молнии; вас мог застрелить скотокрад, а индеец — снять с вас скальп; наконец, вы могли пострадать во время потасовки в баре. А ведь этот список не включает менее опасные, но достаточно серьезные неприятности, например мучения от укусов комаров и слепней, а также всевозможные заболевания, такие как солнечный удар летом и солнечная слепота зимой, различные инфекции, растяжения связок, переломы, пищевые отравления и геморрой. При этом медицинскую помощь найти было трудно; как писал один очевидец, «врачи на пастбищах встречались реже, чем знатоки латыни»[58].

Джорджу Даффилду не помешала бы такая помощь:

Спина сильно обгорела на солнце и покрылась волдырями, пока я был в воде, от этого мы с еще двумя парнями очень страдаем. В реке на меня напал бык, и я едва спасся, нырнув [под воду]… Сильно болит голова… Хорошо провел время, собирая ежевику… Прошлая ночь была одна из тех, что подвергают человека испытаниям. Всю ночь гремело, сверкали молнии и шел ливень… Быки сбежали. Поднялся ветер. Всю ночь провел в седле… Мы повернули на юго-запад. День был теплым, такого количества мух я никогда не видел. Наши животные стали почти неуправляемыми… Потерял плащ и вернулся за ним… К нам в лагерь приехали осейджи{28}. Они страшные попрошайки… Мы в порядке, но у двоих появились нарывы, а один свалился с лихорадкой… Не смогли достать ни дров, ни воды и вынуждены были остаться в прерии без воды и огня. Местность по-прежнему неровная и каменистая. Местами почти непроходимая. Сегодня в прерии нашли человеческий скелет… Скот запаниковал и носился мимо двух ферм, люди там очень рассердились. К нам приходило много людей оттуда, угрожали передать нас в руки закона, но все обошлось… Прошлой ночью я заболел, озноб и колики — утром чувствую себя все еще очень плохо. Под палящим солнцем все тело зудит… Один человек в лагере сильно заболел, у него было два тяжелых приступа. Меня ударила лошадь (по лицу), очень болит глаз, и все еще мучают колики… Мне было очень плохо, и я почти не спал. Сильно трясло[59].

В итоге Даффилду потребовалось шесть месяцев, чтобы перегнать своих лонгхорнов на север в Айову. В этом путешествии выжила лишь половина всего стада.

Подобные изнурительные перегоны позволили сделать одно важное открытие: оказалось, что копытные способны выдержать на маршруте северную зиму без дополнительного корма. Можно было ожидать определенной убыли животных, которые попадут в снежные заносы или не отыщут еды, однако большинство сможет пережить холодные месяцы, если завести стадо в какую-нибудь защищенную долину. Засухоустойчивые растения — бутелуа изящная (бизонья трава){29} и другие дерновые злаки, которые когда-то кормили стада бизонов, теперь обеспечивали кормом техасских быков и коров. И это предположение открывало новые экономические возможности. Кроме того, новые территории и штаты казались огромными, почти бесконечными, и правительство было готово сдавать землю в аренду или продавать за гроши. Или вы могли