Тоталитаризм и вероисповедания - Дмитрий Владимирович Поспеловский Страница 12

Первым корпоративистом Ральф Боуэн считает философа Иоганна Готлиба Фихте (1762-1814). Свое государство Фихте называет закрытым коммерческим государством, которое должно нести ответственность за правильное распределение государственного пирога каждому в соответствии с его значением для государства — каждому свое (jedem das Seinige). Не отсюда ли марксово «от каждого по способностям, каждому по потребностям»? (Кстати, как мы знаем, и этот принцип коммунизма Маркс, взял у французских якобинцев!) Тут и зародыш планового государства: право вхождения человека в то или иное ремесло или профессию невозможно без разрешения определенного государственного органа, который определяет квоты на каждую профессию, и в случае заполнения таковой отказывает просителю в праве практиковать ее. Ценообразование тоже в руках властей, а не рынка, которые устанавливают цены, обеспечивающие заслуженную долю пирога каждому, на поддержание такого уровня жизни, который соответствовал бы его положению в обществе.

Например: «Философ, занятый глубоким умственным трудом, не может ограничиваться диетой землероба».

Праотцем австрийского клерико-фашизма можно считать Адама Мюллера (1779—1829), который, считая, что протестантизм разрушил средневековые германские духовные традиции, перешел в католичество и из-за своих нападок на немецкую государственную, то есть протестантскую, религию

55

вынужден был перебраться в Австрию, где его очень чтил Меттерних, давший Мюллеру потомственное дворянство. Это Мюллер развил аналогию между организмом и государством и между государством и семьей: «государство — это семья семей», писал он, а сословия соответствуют элементам семьи. Высшим сословием он считал духовенство, которое, но его мнению, является посредником между остальными двумя сословиями; оно должно своим нравственным авторитетом поддерживать единство и гармонию общества, а в международной политике духовенство должно быть посредником в спорах между государствами. Духовенство обязано также внедрять уважение к законам государств. Следующим по значению сословием он считал землевладельцев-дворян. Нравственная основа его — самопожертвование на благо общества и государства; иными словами, Мюллер рассматривал дворянство как служилое сословие (подобно русскому). «Дворянство должно олицетворять собою нравственную и духовную силу государства», — писал он. Мюллер, однако, сохраняет полное молчание по поводу политических функций третьего сословия — «простых смертных», оставляя им только экономическую роль в государстве. В его структуре сословием может считаться только такая категория граждан, у которой есть свои ведущие над материальные ценности. Так, третье сословие определяется профессионализмом и трудом на благо отечества. Именно поэтому он сожалеет, что «пока» купцы и торговцы не могут составлять сословия, ибо их жизнедеятельность ограничивается чисто материальными ценностями.

Сделал свой значительный вклад в корпоративизм и Фридрих Гегель (1770-1831). Гегелевские три сословия это:

1. Люди, живущие от земли (по-видимому, юнкерство и крестьяне), руководствующиеся традиционной естественной нравственностью, укорененной в патриархальной семье;

2. Промышленное сословие — от купцов до ремесленников и промышленных рабочих;

3. «Общее сословие» — это профессиональные городские элементы, служащие общественным интересам и государству, — чиновники, ученые и пр. Гегель впервые употребил термин «корпорации» (Staende), в составе которых «совокупность частных интересов превращается в универсальное

56

делание, служение стране и обществу». Это сродни славянофильским «соборности» и «хоровому началу». Известно, что славянофилы, во всяком случае, вначале, находились под большим влиянием гегельянства.

По словам Боуэна, Гегеля очень беспокоил в принципе антиобщественный дух индивидуализма, который, по его мнению, доведенный до крайности, станет разрушительной силой. «Его корпоративистский идеал выражал стремление достигнуть гармонии между требованиями индивида и принципом общественной взаимосвязанности... в результате гегелевское "гражданское общество" стало отправной точкой как для индивидуалистов, так и коллективистов».

В области экономических идей корпоративизм выразился, во-первых, в христианском гуманизме (особенно у католиков), озабоченном отрицательными последствиями индустриализма в области общественной и личной нравственности, и, во-вторых, в распространении в Германии французских социалистических идей начала XIX века.

Идеи и попытки конкретных социальных реформ в духе корпоративизма принадлежат Францу Баадеру (1765—1841) — баварскому католику и горному инженеру по профессии, который получил антилиберальную закалку во время своей учебы в Англии и Шотландии (1784—1795), где наблюдал ужасы раннего капитализма и индустриализации, что привело его к полному отвержению Адама Смита. Общественное развитие он видел в 3-х стадиях:

1. «Гражданское общество», в котором оформился закон как выразитель общественного единства;

2. «Политическое общество» монархической власти;

3. «Естественное общество», теократическое по духу, руководимое любовью, что станет возможно, когда в обществе восторжествуют милосердие, терпимость, братство и когда в управлении этим обществом возобладает «божественный» принцип авторитета, иерархичности и соподчинения в соответствии со статусом в обществе.

Это и есть баадеровский органический Slaendestaal, то есть сословное государство; кстати, этот термин будет официально утвержден в 25 пункте нацистской программы 1920 года.

57

Баадер требовал распределительного вмешательства государства в общественную и экономическую жизнь страны, «чтобы защитить имущество и жизнь каждого сословия и каждого гражданина». Он был предшественником Маркса (и делал ту же ошибку, что Маркс) в утверждении, что в то время, как рабочий производит материальные ценности, работодатель их присваивает, в результате чего все больше богатства концентрируется у все меньшего круга людей, и нищета прогрессирует. Но выход он видел в духовно-нравственном возрождении, в том, чтобы государство повысило ценность земли и труда, и чтобы духовенство взяло на себя нравственное руководство и восстановило социальную диаконию ранней Церкви — заботу о нищих и бедных. Сословные ассамблеи должны стать буфером между верховной властью и гражданином, и духовенство в этих ассамблеях должно быть представителем и защитником обездоленных.

Демократическая струя в немецком корпоративизме связана с именем Карла Винкельблеха (1810—1865), известного под псевдонимом Карла Марло. Центральным пунктом его учения было неотчуждаемое право человека на труд, и это право он связывал с независимыми ремесленниками и их артелями-гильдиями. Марло стремился к их возрождению, переживал их упадок. В этом он был близок русским народникам, мечтавшим избежать промышленный переворот развитием отхожих промыслов, надомных ремесел и кооперативного движения крестьян.

Эрнст фон Герлах (1795—1877) был одним из основателей прусской консервативной партии, идеализировал феодальную структуру сословий, стремился к плюралистическому обществу, в котором помещики были бы высшим сословием в иерархии закрытых сословий и корпораций. Ассамблея сословий (земский собор) должна была ограничивать монарха, обеспечивая этим «вечную и историческую законность в Церкви и государстве в противовес всевозможным тираниям». Хотя представительство в рейхстаге Бисмарковской империи моделировалось по традиционным либерально-демократическим парламентам, мелкие партийные склоки в парламенте и в выборах и рост социал-демократии привели к восстановлению популярности идеи представительства от

58

профессий и профессиональных групп вместо системы подушных выборов и представительства. Сторонником корпоративизма был и Вальтер Ратенау — министр иностранных дел Веймарской республики, убитый нацистами в