Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира - Константин Александрович Образцов Страница 11

побережья, чтобы периодически с нею уединяться. Сизиф немедленно обратил свое знание в пользу и рассказал Асопу, где искать дочь, в обмен на неиссякаемый водный источник близ Коринфа. Разгневанный Зевс выслал к Сизифу бога смерти Таната, но вместо того, чтобы заточить смертного в подземельях царства Аида, Танат сам оказался скованным цепями и запертым в подвале дворца Сизифа, попавшись в ловушку хитроумного коринфянина. Это остановило круговорот рождения и смерти и нарушило установленный в мире порядок, что, как нам известно, есть тягчайшее из преступлений. На выручку незадачливому Танату отправили Ареса; тот освободил из оков бога смерти, который немедленно забрал душу Сизифа в обитель теней. Но Сизиф успел перед смертью наказать жене, чтобы та ни в коем случае не погребала его, не совершала положенные по такому случаю обряды и не приносила жертвы богам. Аид, Персефона, а за ними и прочие олимпийцы озадачились отсутствием дыма жертвенников и связанной с этим нехватки амброзии и нектара, и приступили с вопросами. Тогда Сизиф отпросился домой, чтобы напомнить забывчивой женщине об обязанностях перед богами. Назад он возвращаться не думал, но устроил пышное празднество по случаю своего благополучного возвращения оттуда, откуда никто доселе не возвращался. За пиршественным столом его и застал разъяренный Танат, и на сей раз без проволочек исторг душу обманщика и потащил обратно к Аиду.

Сизиф, Иксион и Тантал. Офорт 1790 г.

За нарушение гармонии мира, обман богов и непочтительное вмешательство в их личную жизнь Сизифу было назначено наказание: он осужден вечно вкатывать в гору огромный камень, и каждый раз, когда уже совсем близко вершина, когда трещат от напряжения суставы, когда гудящей болью наливаются мышцы перед последним усилием, камень вырывается у него из рук, катится вниз, и приходится начинать все сначала. В этой пытке куда больше нравственного, чем физического компонента. Как писал в своих дневниках Достоевский, повествуя о годах, проведенных на каторге: «если б захотели вполне раздавить, уничтожить человека, наказать его самым ужасным наказанием, то стоило бы только придать работе характер совершенной, полнейшей бесполезности и бессмыслицы».

Выражение «танталовы муки» менее популярно, чем «сизифов труд», но Тантал, царь города Сипил, разгневал богов никак не менее, чем его коллега Сизиф.

Тантал был сыном самого Зевса, богатым счастливцем и любимцем богов, которые не только часто захаживали к нему в гости, но и приглашали его посидеть с ними за столом на Олимпе — дело для смертных неслыханное. Тантал таскал с Олимпа амброзию и нектар, угощал ими смертных друзей и не шутя почитал себя равным бессмертным — увы, так бывает, если твой отец царь богов. Зевс до поры терпел высокомерие своего сына и выходки, за которые человека попроще уже давно вывернули бы наизнанку. Так, однажды из святилища Зевса на Крите некий Пандарей украл золотую собаку и отдал ее на хранение своему приятелю Танталу. Разумеется, Зевс сразу узнал, кто припрятал похищенное, и отправил к сыну бога Гермеса с требованием немедленно собаку вернуть. Но Тантал вместо этого принялся отказываться и врать, что никакой золотой собаки не видел, и даже поклялся в том водами Стикса и другими страшными клятвами, нарушать которые опасались и боги. Невероятно, но это сошло Танталу с рук — ну, только собаку все-таки отобрали. Однако безнаказанность порождает порочность, и однажды Тантал, просто чтобы проверить, так ли всеведущи боги, убил своего сына Пелопса, разделал и подал его мясо собравшимся у него за столом Олимпийским богам. Разумеется, никто из них не притронулся к страшной трапезе, лишь Деметра, задумавшись, надкусила было плечо, но ее быстро одернули. Беднягу Пелопса вернули к жизни, испорченное плечо заменили протезом из слоновой кости, а вот Тантал так легко не отделался. Чаша терпения Зевса исполнилась, и наказание последовало суровое: с тех пор и целую вечность Тантал мучается от нестерпимой жажды, стоя по горло в воде — и не может напиться; терзаемый голодом, протягивает руки к свисающим над головой плодам — но их тут же уносит порыв ветра; в довершение мук, над ним нависает скала, грозя обрушиться вниз, и к жажде с голодом добавляется страх. В заключение стоит отметить, что сугубый гнев Олимпийских богов вызвал не факт изуверского убийства Танталом родного сына, а то, что он усомнился в их всеведении.

Все эти устрашающие рассказы о смертных, самым жестоким образом наказанных за непочтительное отношение к богам и их воле, фиксируют в системе ценностей понимание «что такое плохо» и, соответственно, какие последствия это «плохо» несет. Положительные примеры «что такое хорошо» демонстрируют другие мифы. Их великое множество, и мы вспомним только о трех самых известных, характерных и ярких историях, которые называются

Мифы о героях

…15 июня 1985 года в зал Рембрандта ленинградского Эрмитажа вошел ничем не примечательный мужчина в толстых очках. Он огляделся, спросил у смотрительницы, какая картина тут самая ценная, и, получив ответ, быстрым шагом подошел к полотну, выплеснул на него полную банку концентрированной серной кислоты и успел еще два раза ударить ножом, пока его не скрутили. Картиной, едва не погибшей от нападения сумасшедшего вандала, была рембрандтовская «Даная». Кислота попала на живот и бедра изображенной на холсте молодой женщины, которая приподнялась на постели и с любопытством протянула руку к источнику наполняющего комнату теплого сияния, отсвета невидимого зрителю божественного золотого дождя, драматической антитезой которому стали капли разрушительной кислоты, выплеснутой безумцем.

Изображенная на картине Даная была дочерью Акрисия, царя Аргоса, земли на северо-востоке Пелопоннеса. Когда-то оракул предсказал царю, что он погибнет от руки своего внука, сына Данаи, а потому Акрисий, недолго думая, спрятал дочь в подземном чертоге. С мотивом предсказанной смерти от рук потомка, чаще всего, сына, и панического страха перед такой смертью мы еще не раз встретимся в мифологических сюжетах. Этот древний ужас перед наступлением беспомощной старости, когда дети и внуки могут избавиться от ставшего обузой дряхлого патриарха, чтобы не делить с ним добываемый тяжким трудом кусок хлеба, характерен для традиционной аграрной культуры. В стремлении уравновесить его, возникает культ почтения к старости, ценности, действительной или мнимой, знаний и опыта старшего поколения, и практика безжалостного воспитания, когда рефлекторное почтение к родителю жестоко вбивалось физически, чтобы и мысли не возникало противиться воле отца или деда.

Заточение в подземелье не помогло: очарованный красотой девушки Зевс проник к Данае под видом золотого дождя, и очень скоро Акрисий в ужасе услыхал доносящийся из чертогов дочери детский