Государство и право. Как развивалась наша страна с IX до XX века - Павел Владимирович Крашенинников Страница 30

Крижанич с его ненавистью к «мягкой силе» Запада мог бы стать знаменем славянофилов. Но, видимо, они о нем не знали. Лишь поздние идейные преемники классических славянофилов в либеральном и консервативном лагерях российского общества конца XIX – начала XX века второй раз открыли для России Юрия Крижанича и подняли его на щит как родоначальника российского панславизма. Однако и русские европейцы вполне могли найти обоснование своих взглядов в его трудах, особенно в осуждении отсталости России и анализе успехов «немцев».

Наконец, вряд ли кто рискнет утверждать, что рассуждения Крижанича о «благих законах» полностью потеряли актуальность в наше время.

Юрий (Гурий) Крижанич, всю свою жизнь находясь в идеологических сражениях, погиб в сентябре 1663 года в реальном бою, защищая Вену от турок-османов[172]. Похоронен в Вене.

4

Заключение к третьей главе

Заря династии Романовых была как в стихотворении С. Я. Маршака: «За окнами сумрак ранний на свет и на тьму похож»[173]. Романовы пытались наводить порядок в семье, стране и отношениях с соседями. Соляной бунт встряхнул трон Алексея Михайловича, но, поскольку еще была свежа память о гражданском подвиге народного ополчения, самодержцу пришлось включить обратную связь с населением, слушать и делать выводы, в том числе решать кадровые вопросы среди близких людей. Некоторые сословия (дворянство и посад) временно обрели голос, однако статус субъекта политики был еще от них далек.

Земский собор 1648 года стал для России уникальным примером подлинно представительского органа, сумевшего подготовить и принять базовый правовой документ – Соборное уложение.

И это при том, что тогда право как система деятельности напрочь отсутствовало. Роль законодателей играли неграмотные в правовом отношении люди. Судили бояре, чиновники и прочие «уважаемые люди», знавшие законы в лучшем случае понаслышке[174]. Что уж говорить о так называемых правоохранительных органах. О правовом образовании тогда никто и не слышал.

При первых Романовых страна по-прежнему находилась в культурной самоизоляции, как это повелось еще со времен Золотой Орды. Большую роль в этом играл православный фундаментализм.

Священники, которые по большей части сами были необразованными, уверяли свою неграмотную паству, что «богомерзкие» геометрия с философией есть злостная ересь, поскольку не готовят православную душу к вечной жизни, а потому все европейские достижения русским людям не нужны.

Конечно, элита прекрасно знала и пользовалась всякими западными чудесными вещами: огнестрельным оружием, достижениями архитектуры, разными техническими изобретениями и т. п. Ее значительная часть вообще понимала Западную Европу как веселую ярмарку, где можно приобрести предметы престижного потребления.

Аристократия, двор, сам Алексей Михайлович охотно перенимали все то, что украшало и делало приятным быт. Явилась мода – подражание Западу, которую осуждала церковь, но которую так и не удалось изгнать. Если Романовы и заводили у себя производства некоторых европейских новинок, то, как правило, с целью внутреннего потребления: строительства роскошных дворцов, шитья шикарных нарядов, изготовления предметов роскоши и т. д., а не для развития страны. Правда, некоторое количество заводов по производству огнестрельного оружия все-таки было построено. За все платило, конечно же, податное население. Вотчинное государство, при котором государь и его семья важнее государства, все еще продолжало здравствовать.

Отдельно следует сказать о роли духовной власти в этот период времени. Безусловно, церковь была одним из основных начал, способствующих объединению Руси. С восхождением на трон Романовых духовная власть попыталась возвыситься над государем сначала в лице патриарха Филарета – отца царя Михаила Федоровича Романова, а впоследствии патриарха Никона – соратника царя Алексея Михайловича. И если Филарет в силу естественных причин (возраста и отца, и сына) постепенно отходил от власти, а после его смерти в 1633 году Михаил освободился от опеки, то против Никона с его претензией на непогрешимость духовной власти и ее доминирование над светской пришлось выдвигать обвинение, а затем судить с последующим низвержением с патриаршего престола.

Никон, используя на тот момент высочайший авторитет в глазах царя и двора, решил провести чистку православных текстов, а заодно и православных рядов, избавившись от непокорных священнослужителей и верующих и развязав репрессии против них.

Эти события сегодня выглядят как интересный исторический факт, и тем не менее они несли и, не побоюсь этого слова, несут в себе тектонические последствия для государства, экономики, культуры и права нашего Отечества. Следует добавить, что крах Никона не повлиял на увеличивающийся раскол. Гонения старообрядцев продолжались. Может быть, ярость не была такой сильной, но она оставалась.

Сын Алексея Михайловича Петр Алексеевич, имея в виду опыт отца и деда, решил дискуссию между светской и духовной властью весьма радикально: став императором, Петр I сам возглавил Русскую православную церковь, образовав при этом Святейший Синод во главе с обер-прокурором. Такое положение вещей (с некоторыми вариациями) продолжалось до 1917 года. Патриарх был избран только в конце 1917 года, но в тот момент начиналась уже другая трагедия, в которой Русской православной церкви, как, впрочем, и другим конфессиям, была уготована участь гонимой части российского населения. Вряд ли все гонители начала XX века были в курсе раскола, начавшегося в XVII веке, но методы были весьма схожи: требования отречься, насилие и убийства.

Резюмируя сказанное в настоящей главе, можно утверждать, что на протяжении большей части XVII века в России протекали два важнейших процесса, на долгие годы определившие ее историю.

Первый. Происходило превращение вотчинной монархии в самодержавие, начатое еще при Иване Грозном и завершившееся при Петре Великом. Попытка встать на европейский путь развития вследствие ограничения царской власти со стороны хотя бы некоторых сословий (аристократии, дворянства или посада) не нашла поддержки в обществе. Византийское разделение власти на светскую и духовную, которую лоббировал патриарх Никон, была пресечена.

Второй. Страна выходила из многовековой культурной и технологической изоляции, выразившейся в принятии греческой (византийской) версии православия и нарастающем интересе аристократии к достижениям Европы. О тупиковом характере изоляции России от всего мира сигнализировал южнославянский энциклопедист-богослов, юрист, дипломат, историк и писатель, ярый русофил Юрий Крижанич, труды которого нашли широкий отклик среди образованной части населения.

Движущей силой этих двух процессов был имперский экспансионизм, воспринятый еще от Орды и все больше захватывавший умы российской элиты.

Империя не может быть вотчинной монархией, да и все персоналистские империи от Александра Македонского до Наполеона живут не дольше, чем их основатель. Империя – это прежде всего довлеющий над всем приоритет государства как высшей сущности. Заявка на господство над всем