Национальная идея России - Валерий Александрович Тишков Страница 14

покоится на «способности поддерживать внутреннее разнообразие, избегать для отдельных групп внутри согражданства питать надежды на обретение своих собственных национальных государств… Не существует идеологических или культурных гарантий для сохранения целостности нации. Это все зависит от человеческих умений. Вот почему политика как сфера жизни, на которой выдвигаются разные проекты и принимаются решения „за“ и „против“, всегда остается самой важной для индийцев».

Для России все эти выводы и замечания имеют огромное значение в силу схожести двух крупнейших стран мира с богатой и разнообразной историей и культурой и с не всегда высоким уровнем профессиональных компетенций по части экспертных обеспечений decision-making и политического менеджмента в целом. Президент В. В. Путин однажды высказал сожаление, что по вопросам большой стратегии «после смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем». И это было более чем адресное сожаление, ибо именно Махатма Ганди, а после него Джавахарлал Неру и Индира Ганди положили в основу строительства государственности в полиэтничной и полной регионально-религиозных конфликтов стране объединяющую идею индийской нации, и эта «идея Индии» именно как форма самосознания (идентичности), а не как некая формируемая культурно-гомогенная целостность, сохраняет эту страну уже много десятилетий и способствует ее динамичному развитию. Этому рецепту следуют все крупные страны с культурно-сложным населением, получив в подкрепление недавнее подтверждение, что именно «нации-государства», а не некие мировые правительства, континентальные союзы или цивилизации остаются главными формами социальных коалиций людей, способных преодолевать разного рода кризисы (от пандемий до экологии и экономики).

Глава 4

Китайская нация или цивилизация?

В самом начале ХХ века в Китае также группа интеллигентов-республиканцев выработала и стала осуществлять проект создания современной нации. Наиболее заметной фигурой среди них был Сунь Ятсен, который обладал образным языком, большой политической волей и другими талантами[54]. Именно он сравнивал население Китая с «кучей песка», который неспособны скрепить чуждая китайцам правящая маньчжурская династия Цин и колониальные державы, высасывающие из Китая его ресурсы. Задача состояла в том, чтобы соединить китайцев в «государственную семью». К. Янг так пишет об этом проекте: «Поколение Сунь Ятсена наделило Срединное Царство совершенно новым самосознанием китайского национализма, реинтерпретировав представления ханьского Китая о себе и о варварах – „других“ – так, что, даже не обеспечив строительства устойчивого политического сообщества в ближайшей перспективе, это позволило избежать судьбы, уготованной Китаю алчными колонизаторами. По мнению последних, находившийся в конце XIX века в упадке Китай уже можно было „разрезать, как арбуз“ …В Китае государство, история которого насчитывает уже три тысячелетия, создало мощную культурную идеологию: уникальным образом процесс конструирования китайского народа из различных по происхождению групп несет на себе отпечаток „Срединного Царства“»[55].

Программным для начального этапа нациестроительства в этой древней стране стал труд Сунь Ятсена «Три народных принципа», которые означали: национализм, народовластие и народное благоденствие. Принцип национализма подразумевал освобождение Китая от господства империалистических держав. Чтобы достигнуть этой цели, Сунь Ятсен считал необходимым развивать именно гражданский национализм (в противоположность этноцентризму и сепаратизму) и объединить различные народности Китая, прежде всего пять основных народностей: ханьцев, монголов, тибетцев, маньчжуров и мусульман (в частности, уйгуров). Единство пяти народностей символизировал пятицветный флаг Китайской Республики, которая существовала в 1911–1928 годах. Сформулированная Сунь Ятсеном идея государства-нации Китая заключала в себе не только конфуцианскую традицию единой семьи и общей судьбы, но привносила в традиционный ценностный арсенал категории и понятия западного модерна (сам Сунь Ятсен был протестантом по вероисповеданию). К учению «о трех народных принципах» до сих пор сохраняется апелляция в преамбуле Конституции КНР. Три народных принципа: национализм (в китайском переводе это звучит как «народизм» или «народность», а не как этническая общность), народовластие и народное благосостояние – соотносятся, соответственно, с факторами национальной суверенности, идущего снизу государственно-политического управления и основанного на социалистической эгалитарности развития.

Большим испытанием для китайского народа были вторая мировая война и понесенные в ее ходе огромные жертвы, но именно эти жертвы и совместная борьба против японских милитаристов стали одной из опор будущей общенациональной консолидации. Период существования Китайской Народной Республики после 1949 г. был временем утверждения авторитарного коммунистического режима с задачей построения социализма, сначала по советским лекалам, а затем – «с опорой на собственные силы». Но это было и время интеграции разнородного ханьского населения, а вместе с этим выработки оптимальной для условий Китая национальной политики в отношении меньшинств. Именно при коммунистическом режиме были заложены основы государственного устройства и политики общенациональной консолидации.

Необходимость модернизации страны и сохранения ее целостности выдвинули перед Китаем задачу обновить старую революционную идею «государственной семьи», сформулировать концепт «государственной нации». Следует учесть, что никогда в истории не существовало единой общности хань, а сам этот термин обозначал население империи династии Хань в первые века нашей эры, когда под одним политическим правлением среди местных племен появляются некоторые общие черты культуры и самосознания. Однако на протяжении всей истории среди ханьцев существовали различия, в том числе и в языке, которые были сильнее, чем, например, между восточнославянскими группами, составлявшими население древней Руси, а затем – три народа: русских, украинцев и белорусов.

Одним из инструментов национальной консолидации была политика утверждения версии официального языка – путунхуа. Именно консолидация хань была основой проекта формирования единой китайской нации. Вместе с этим не менее важной была задача объединения обширной этнической периферии страны вокруг основного населения. Эта этническая периферия была совсем немаленькой, и ее формализация была сделана через установление официального перечня 55 этнических групп меньшинств (некоторые исчисляются в десятки миллионов человек), которые получили название миндзу (народности). А для обозначения всех китайцев как национальной общности стало использоваться понятие чжунхуа миньцзу или «нация Китая», а точнее было бы перевести «нация народностей», ибо ханьское большинство также считается одним из миндзу, делая тем самым общее число «народов Китая» – 56 групп. С 1990-х гг. национальная политика страны направлена на создание «полиэтнического национализма», «национализма всей китайской нации»[56].

В коллективном труде о китайской цивилизации встречается по этому поводу заключение, которое требует критического комментария: «В первой половине ХХ в. был выдвинут целый ряд концепций китайской нации как единого народа на единой территории, связанного общей культурой и общей исторической судьбой. Доктрина единой китайской нации порождена западным влиянием, но имеет и традиционные „имперские“ корни в древних представлениях о Поднебесной как части земного пространства, населенного особым народом, которому покровительствует Небо. Сегодня призыв осуществить „великое возрождение китайской нации“ направлен не только на экономический подъем, но и на преодоление явлений сепаратизма, сохранение государственной целостности… Вместе с тем процесс образования единой