Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу Страница 16

«Сакс Фифт Авеню», где Гортенс – наряду с другими дамами из высшего общества – была постоянной клиенткой. Однажды она пришла туда в назначенный час и, поскольку время близилось к закрытию, оказалась единственной в салоне, если не считать самого Сиднея и маникюрши по имени Джеки Кокран. Между Сиднеем и Гортенс царило доверительное взаимопонимание, и она, обычно несловоохотливая, принялась в тишине салона непринужденно болтать о том о сем, пока ей укладывали волосы и красили ногти. Между делом она вскользь упомянула, что Флойд совсем заработался и решил в одиночку отправиться в круиз до Майами, чтобы хоть немного передохнуть.

Закончив работу, Сидней проводил Гортенс до машины и вернулся в салон. Там он застал Джеки у телефона, чему весьма удивился, поскольку личные звонки были у них категорически запрещены, но, услышав, с кем она говорит, он и вовсе лишился дара речи. На другом конце провода было пароходство «Фернесс Бермуда Лайн», а Джеки заказывала себе тот же круиз, на который собрался Флойд.

– Я знаю, что ты задумала! – закричал Сидней, придя в ужас от ее наглых планов. – Ты хочешь попытаться заполучить ее мужа!

– Не твое собачье дело! – отрезала, по его словам, Джеки[112].

Сидней описал эту историю измены в своей автобиографии «Венец славы», утверждая, что именно она послужила основой «Женщин», популярной пьесы Клэр Бут Люс – этот бродвейский хит позднее экранизировали на «Метро-Голдвин-Майер» с Джоан Кроуфорд в роли Джеки. Сюжет строится вокруг верной, благовоспитанной жены, потрясенной слухами о бурном романе своего мужа с алчной соблазнительницей, продавщицей из универмага. Там даже фигурирует тайный телефонный звонок, меняющий траекторию их судеб.

«Автор пьесы и сама была одной из моих клиенток, – пишет Сидней, – и многие из своих самых острых диалогов, по-видимому, подслушала у меня в салоне, но моего персонажа она заменила на женщину[113]. Правда, отдавая дань моему участию в этой истории, [Луис Б.] Маейр наказал в фильме назвать салон “У Сиднея” и оформить его под салон “У Антуана”»[114].

Джеки же со своей стороны рассказывала о знакомстве с Флойдом совсем иную историю. В ее версии руководство салона откомандировало ее в Майами обслуживать зажиточных клиентов, которые на зиму перебирались на юг. Фигуристая, с огромными карими глазами и светлой сияющей кожей Джеки к тому же прекрасно танцевала, и ее приглашали на бесконечные вечеринки с танцами в качестве партнерши для мужчин без дамы.

На одной из вечеринок в отеле «Серф Клаб» Джеки стала парой для Флойда. Он всячески отнекивался от посещения того ужина, поскольку терпеть не мог пьяную застольную болтовню, но хозяин уговорил его, пообещав, что там будет хорошенькая «девушка-профессионалка». Джеки оказалась полной противоположностью занятых бриджем домохозяек, с которыми Флойд привык общаться. Детство она провела босоногой, не знающей грамоты девчонкой в городке при лесопилке на северо-западе Флориды. Сидя за столом рядом с Флойдом, она пленила его, развлекая своими историями о жизни разъездной продавщицы, торгующей выкройками платьев с заднего сиденья своего «форда». С южным акцентом она рассказывала ему, как копила на машину и как училась чинить двигатель, поскольку не могла позволить себе механика.

По словам Джеки, очарованный Флойд через два дня закатил собственную вечеринку в ее честь. Но на следующее утро, не попрощавшись, отбыл в Нью-Йорк. Ему требовалось время все обдумать, и Джеки осталась в смятении. Когда она и сама вернулась в салон, то упросила управляющего позвать ее к телефону, если позвонит Флойд, – хоть это и против правил. Кончилась зима, наступила весна, а Джеки все ждала и ждала. И вот однажды в мае, как раз – утверждала Джеки – в ее день рождения, раздался долгожданный звонок.

* * *

Новое приобретение Флойда, «Бонвит Теллер», как и многие другие исторические универмаги Нью-Йорка, появился на свет в эру Дамской мили. Его основали в 1907 году Пол Бонвит и его номинальный партнер Эдмунд Теллер. Это была третья попытка Бонвита добиться успеха в коммерции. Он вырос на немецкой ферме, а в Америку эмигрировал в 21 год. Недолго прожив на Западе, где собирался стать актером, Пол вернулся в Нью-Йорк и решил попробовать себя в активно развивающемся розничном бизнесе. Европейская душевная организация придавала ему экзотический шарм, и вскоре он приобрел легион верных покупательниц.

В 33 года Бонвит – к тому времени уже женатый человек с ребенком – решил пуститься в свободное плавание. Сначала он открыл магазин на 18-й улице, а затем и второй в паре кварталов к северу от первого. Столь поспешное расширение оказалось шагом слишком самонадеянным, и Бонвит был вынужден закрыть оба магазина. Однако неудача его не смутила, и, скооперировавшись с Теллером, он открыл на 23-й улице универмаг под вывеской «Бонвит Теллер». Новое предприятие получило известность, благодаря отличному выбору верхней одежды, разнообразию привезенных из Парижа платьев, а также видному, элегантному хозяину.

В начале нового века Бонвит выкупил долю партнера и, когда другие розничные предприятия стали массово покидать Дамскую милю вслед за уезжающими из пригородов зажиточными семьями Нью-Йорка, тоже решил перебраться ближе к центру. Лучшие магазины вскоре сконцентрировались в районе 57-й улицы, Бонвит, который всегда следил за последними поветриями, последовал их примеру. В 1930 году, когда Великая депрессия все сильнее сжимала свои клещи, он загорелся желанием открыть новый шикарный флагманский универмаг.

Здание, на котором Бонвит остановил свой выбор, отличалось идеальным расположением – на углу Пятой авеню и 56-й улицы, раньше в нем находился фешенебельный универмаг «Стюарт и K°.» (не путать со знаменитым «Чугунным дворцом» А. Т. Стюарта), лопнувший после биржевого краха. Его спроектировало архитектурное бюро «Уоррен энд Уэтмор», известное дизайном Центрального вокзала Нью-Йорка. Двенадцатиэтажное здание было построено, описывает «Нью-Йорк Таймс», «из известняка в строгом, почти без украшений стиле – верхние этажи оформлены уступами на манер шумерского зиккурата», а на самом верху основной части фасада – орнаментальные барельефы в виде двух полуобнаженных женских фигур, чьи округлые формы едва прикрывали полотна легкой ткани, которые, казалось, развевались на ветру. Вход – «будто опрокинутая шкатулка с драгоценностями», выполнен из декоративной платины и бронзы, кованого алюминия, глазурованной керамики и витражного стекла. Из-за струящегося изнутри света конструкция напоминала продолговатый Джек-Фонарь[115][116]. Его строительство обошлось в 7,5 млн долларов (130 млн в сегодняшних ценах). Злополучный «Стюарт и K°.» открыл для покупателей двери своего нового, роскошного универмага 16 октября 1929 года. Но грянувший всего 12 дней спустя Черный понедельник молотом сокрушил стремительно росший фондовый рынок, вслед за которым рухнул и «Стюарт».

Игнорируя все предупреждающие знаки, Бонвит продолжал выплачивать круглую сумму за аренду здания, не жалея денег на реконструкцию, изменившую его облик до неузнаваемости. Он пригласил архитектора Эли Жака Кана, который