Чудища Эдема. Трилобиты, аномалокарисы, ракоскорпионы и другие монстры - Станислав Владимирович Дробышевский Страница 6

Родственники динозавров доставали нас и намного позже вымирания самих динозавров. Крокодилы, как и гигантские тероподы, долгое время были нам параллельны, поскольку жили где-то в воде, а мы туда не совались. Но в заметно более поздние времена мы подросли и стали представлять для них интерес, когда спускались попить водички. Неспроста один из раннеплейстоценовых видов называется Crocodylus anthropophagus – «крокодил людоедский». Рядом с его останками в Олдувае найдены кости Homo habilis со следами крокодильих зубов. Более того, благодаря примитивности крокодилов у нас теперь есть целые стопа и кисть «человека умелого»: крокодил не умеет жевать, поэтому, чтобы оторвать кусочек, он вращается вокруг своей оси, так что от добычи во все стороны отлетают плохо прикреплённые запчасти. Крокодил, конечно, потом не может найти их в тине; вообще, он съедает едва ли не треть от того, что поймает, а остальное теряет. Вот и от схваченных хабилисов размётывались ручки-ножки, погружались в ил и окаменевали там на радость антропологов. Подозрительно, что в Олдувае найдены кости двух ног разных людей, слопанных крокодилами, – и в обоих случаях это были левые ноги. В местонахождении Триниль на Яве тоже обнаружена бедренная кость со следами зубов крокодила – и опять же левая. Совпадение?.. Статистика! Палеопатология предупреждает: не суйте левую ногу в болото с крокодилом. Про правые ноги наука пока молчит. Желающие могут проверить этот тезис и пополнить выборку для пущей достоверности.

Другие родственники динозавров – птицы. Они стали опасны для нас в конце палеоцена, когда появились совоподобные птицы, например, Berruornis orbisantiqui и Ogygoptynx. Совы – это не динозавры и не змеи, они бесшумны, умны, быстры и летучи. От них не спасут древесность и прыгучесть, они только рады плодовитости. Совушки – в эоцене ещё не очень круглые головушки – отличные специалисты по ловле мелких зверушек, включая наших прямых предков. И тут нам пришлось совершить новый эволюционный кульбит – сменить суточный ритм. Древнейшие млекопитающие были преимущественно ночными животными, так как днём их гоняли динозавры. К тому же мелкий зверёк почти вынужден быть ночным, ведь ночью солнышко не греет, температура падает; чтобы не замёрзнуть, надо непрерывно питаться. Теперь же мельтешащие по ночам попали под прицел огромных совиных глаз и асимметричных совиных ушей. Стало выгоднее по ночам не суетиться, а лежать в дупле-норе и дрыхнуть. Эоценовый климатический оптимум, когда температуры были в среднем на 14 °C теплее нынешних, дал этому начальную возможность. После стало холодать, так что, дабы не зябнуть по ночам, пришлось увеличиваться в размерах.

Увеличение размеров привело к смене диеты. Мелкие примитивные звери почти обречены быть насекомоядными, так как насекомые – это почти чистый жир и белок, то есть много калорий. Но ловить их выгодно, только если твои размеры сопоставимы с червячиными-жучиными-кузнечиными. Когда же становишься большим, на ловлю бесконечного количества мелких букашек уходит больше энергии, чем получаешь от них. Зато появляется возможность стать растительноядным, ведь большой зверь может отрастить красивый живот с объёмистым желудком и длинным кишечником (ещё можно иметь очень низкий обмен веществ, если ты травоядная черепашка, можно иметь очень быстрый обмен веществ, если ты мелкая зерноядная птичка, можно очень хорошо грызть, если ты грызун, но наши предки были приматами). Так совы выгнали нас из ночного образа жизни, увеличили и сделали вегетарианцами.

Конечно, этим не могли не воспользоваться другие птицы. Когда мы подросли, мы просто стали интересны более крупным хищникам. На черепе детёныша южноафриканского австралопитека «бэби из Таунга» сохранились красноречивые следы клюва беркута. А сам череп с причленённой нижней челюстью, расклёванными глазницами и разрушенным темечком точь-в-точь походит на черепа мартышек и даманов, валяющихся под гнёздами современных африканских орлов. Всякий жалующийся на тяжёлую судьбину должен иногда вспоминать о временах, когда мы были добычей даже для орлов.

В польской пещере Цемна с датировкой 115 тыс. л. н. обнаружены две концевые фаланги кисти неандертальского ребёнка 5–7 лет. Кости, судя по характерным отверстиям на поверхности, были съедены и переварены большой птицей, наверняка грифом. Конечно, неандертальцы уже были очень круты, но падальщики всё ещё могли полакомиться ими, как минимум после смерти.

Возможно, неспроста мы доселе столь внимательны к хищным птицам, особенно к направлению их грозного взгляда. Вероятно, не случайно на половине гербов красуются орлы и соколы. Ужас, пережитый в палеогене, ещё сидит в нас…

С появлением совоподобных ночных хищных птиц вечера для ранних приматов перестали быть томными

Кондиляртры и мезонихии

Всё же мы совершенствовались и некоторое время сразу после окончания мезозоя чувствовали себя достаточно свободно. В начале палеоцена мы – это первые плезиадаписовые, например, Purgatorius mckeeveri. Это по-прежнему были маленькие зверьки – размером с соню, – лазавшие по ветвям и евшие всё подряд. Вид и образ жизни у них был самый что ни на есть усреднённый, и эта-то генерализованность позволила нам избежать специализаций и вырулить на новые эволюционные уровни.

А подталкивали нас по этому пути хищники. Правда, именно в палеоцене мы попали почти в рай. Когда изобретут машину времени, выбирайте для жизни начало палеоцена! Динозавры и злые птицеподобные твари только что вымерли, хищные птицы ещё не появились, крокодилы сидели где-то далеко внизу, в реках и озёрах. Хищные млекопитающие начала палеоцена – насекомоядные зверушки, практически такие же, как и пургаториусы, только с более острыми зубками, не покушавшиеся ни на кого крупнее кузнечика. Конечно, хищный образ жизни стал снова и быстро входить в моду, потомки пожирателей жуков начали всё чаще покусывать своих более вегетарианских родственничков.

Сборной группой палеоценовых плотоядных, а вернее, всеядных – кондиляртры Condylarthra. Большинство из них стали копытными, но древнейшие представители иногда баловали себя хотя бы падалью. В принципе современные свиньи или карликовые оленьки ведут себя принципиально так же и даже в строении сохранили многое от кондиляртр. Вытянутая морда с острыми резцами и большими клыками и достаточно высокие и острые бугорки на премолярах сочетаются у Pleuraspidotherium aumonieri с плоскими широкими молярами. У волкоподобного Arctocyon primaevus клыки несравненно саблезубее, причём нижние больше верхних. Сагиттальные гребни на макушке и угловые отростки на нижней челюсти указывают на мощную жевательную мускулатуру. Судя по