Алексей Маслов - Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас... Страница 38

Однако южно-африканские австралопитеки как бы нарушали эту закономерность: они отличались явно обезьяноподобным телом и вполне «человеческой» головой, благо в распоряжении антропологов находились останки нескольких черепов.

Череп Австралопитека африканского, обнаруженного в 1925 г. Его первооткрыватель Р. Дарт тогда утверждал, что это и есть предок человека. Уже затем оказалось, что это – отдельно развивавшийся вид

Сложность объяснения этого явления заключалась во многом в том, что, несмотря на то что антропологи располагали большим количеством костных останков, в их распоряжении не было целого скелета. Однако методики, которыми, в частности, уже несколько десятков лет пользовался Г. МакГенри, позволяли с большой точностью по небольшим костям реконструировать не только внешний вид, но и вес гоминида. Все данные многолетних исследований были сведены в сопоставительные и сравнительные таблицы, которыми и воспользовались для подтверждения версии о «странной» морфологии Африканского австралопитека. Особый интерес здесь представляли хорошо сохранившиеся кости таза и крестца, обнаруженные в Стэрконтэйне, которые позволяли практически безошибочно реконструировать все тело австралопитека. В распоряжении ученых находились также две кости верхней конечности. Именно их сопоставление привело к выводу о некой диспропорциональности южноафриканских австралопитеков, если сравнивать их с их восточно-африканскими собратьями. Их нижние конечности казались слишком укороченными по сравнению с верхними – а это характерно именно для обезьян.

Как мы уже указывали, большинство исследователей, например, Д. Джохансон и другие, ведут начало человечества от восточно-африканского Australopithecus afarensis. А у подножия древа человечества лежит самая известная находка представителя Австралопитека Афарского, названная Люси, – этот представитель водился в саваннах и лесах в районе Великого рифта приблизительно 3,9–3 млн лет назад.

Исследованию подверглись всего более сотни различных костей, обнаруженных в Стэрконтэйне, которые сравнивались с аналогичными находками в Хадаре, в Эфиопии, т. е. там, где была обнаружена Люси. В распоряжении исследователей было также два скелета: собственно скелет Люси и скелет, получивший название STW 431. В результате трехлетнего анализа находок Л. Бергер и Г. МакГенри подтверждают первоначальное предположение: представители Australopithecus africanus, которые считались более древними и от которых якобы пошли прогрессивные австралопитеки, подобные Люси, парадоксальным образом имели череп, значительно более близкий к человеку, нежели Люси! Предки оказались прогрессивнее потомков!

Это в корне разрушало теорию о том, кто от кого пошел. Впрочем, и здесь была немалая проблема. Тело Australopithecus africanus было значительно более «обезьяним»: длинные верхние конечности и короткие ноги, что говорит о примитивности этих существ, близости их к обезьянам. Здесь кроются и противоречие, и загадка. Л. Бергер и МакГенри делают однозначный вывод: «Для того чтобы Люси эволюционировала из этих форм, эволюция должна быть пойти вспять – что редко случается».

Нужно было строить новую эволюционную схему, чтобы устранить все эти противоречия. Почему-то допустить существование параллельных видов австралопитеков, никак не связанных между собой, научный мир не мог – это означало бы десятки, а то и сотни линий независимого развития, и разрушало бы стройную картину «эволюционирующего мира».

Новая схема попыталась по-другому представить взаимосвязь разных видов гоминидов, обнаруженных в Африке. Она базировалась на том, что находки скелетов Человека умелого – Homo habilis, сделанные Ричардом Лики в Кении, Тимом Уайтом в Танзании, показывают, что первые представители рода Человека обладали длинными верхними конечностями и короткими ногами. Возможно, они унаследовали такие пропорции тела именно у Australopithecus Africanus? По сути, Африканский австралопитек обладает многими чертами Homo habilis – большим мозгом, укороченным лицом и небольшими клыками. Все это выгодно отличает его от других претендентов на роль переходного звена от австралопитеков к человеку.

Обиднее всех оказалось Люси – из «матери всех людей» она превращается лишь в одну из ветвей, возможно, не основную, рода австралопитеков. В этом случае получается, что Люси оказывается тупиковой ветвью австралопитеков, одной из вариаций эволюции, окончившейся неудачей. Из новой схемы вытекает, что Люси дала начало другому виду мощных австралопитеков – Australopithecus boisei – с большими зубами, мощными челюстями, которые вымерли около миллиона лет назад.

Таким образом, по этой версии, переход к человеку от австралопитеков, непосредственно от Australopithecus africanus, начался на юге Африке. Однако этот процесс завершился уже на севере Африки, куда мигрировал переходный тип австралопитеков. Афарский австралопитек развивался параллельно с Африканским австралопитеком, но в конечном счете вымер, уступив место более удачливому собрату. Однако окончание этой южноафриканской истории не до конца понятно даже создателям этой гипотезы. Не случайно сам Бергер задает себе вопросы: «Эволюционировал ли Australopithecus africanus из Australopithecus afarensis, а затем вернул себе примитивное обезьяноподобное тело? Возможно, у них был общий предок – и тогда как он мог выглядеть? Имел ли он тело africanus и голову afarensis?» [26, 99].

Наиболее правдоподобной версией, которую разделяют творцы гипотезы «южноафриканской колыбели», представляется предположение, что и Афарский, и Африканский австралопитеки имеют общего предка. Эта версия как бы уравнивает позиции сторон, хотя, как и в большинстве случаев, это лишь умозрительное построение. Новая схема выглядит следующим образом: у истоков стоит некий древний и неизвестный нам гоминид, который дает начало как Australopithecus afarensis, так и Australopithecus africanus, однако восточно-африканский Australopithecus afarensis вымирает. Australopithecus africanus же дает начало Homo habilis, от которого идут все остальные виды Homo. Эта схема в свете новой системы доказательств представляется логичной, хотя коренным образом и не меняющей сами эволюционные шаги развития человека, она лишь просто переносит эволюционную нагрузку с одного вида австралопитеков на другой. Однако она не решает главной проблемы – здесь мы вновь возвращаемся к вечной проблеме «недостающего звена». Вместе с этим такое предположение подтверждает и наличие бесконечного числа точек бифуркации и потенциальной невозможности найти некий «единственно правильный» вид, который лежал у истоков человечества.

Однако, так или иначе, древо австралопитеков внезапно обрывается. Нет, они не вымирают и по-прежнему заселяют часть Африки. Однако параллельно с ними на арену истории выступает новый род – род Homo. Отсюда берет начало исчисление, как считается, наших прямых прародителей.

Кто от кого произошел?

Сколько сравнительно близких видов существовало в Африке между 4 и 1 млн лет назад, то есть тогда, когда должен был жить предполагаемый прямой предок человека?

По сути, различия между несколькими видами австралопитеков, обнаруженных в Африке, сводятся к особенностям их строения. В одной группе находятся представители с мощными костным каркасом, большими молярами и, как обычно утверждается, отличающиеся очевидной примитивностью в своем строении. Таковы, в частности, Australopithecus robustus и boisei. В другую группу попадают представители с более грациальным, то есть тонким, костным строением, как, например, Australopithecus africanus. Принято считать, что именно последний вид в конечном счете и дал начало Homo. Разнесение Homo и Australopithecus по разным видовым нишам может объяснить очевидные различия в их строении, объеме головного мозга, но не отвечает на несколько действительно важных вопросов: как эти черты соотносились с разными видами внутри двух линий? Должны ли вообще все грациальные формы, в том числе и Homo habilis, относиться к Australopithecus africanus, и наоборот? Сколько вообще видов неграциальных, примитивных австралопитеков следует насчитывать? Ответ на вопрос далеко не очевиден. Например, определенные коррекции может внести фактор полового диморфизма. Это значит, что мужские особи могли отличаться грубым и мощным строением, в то время как женские особи – грациальным, при этом являясь представителями одного и того же вида австралопитеков. Таким образом, мы получаем не грубых и грациальных австралопитеков, а мужские и женские особи одного и того же вида, а значит, вопрос о том, от какого вида австралопитеков пошел род Homo, теряет всякий смысл.

Помимо полового диморфизма, определенные различия во внешнем виде могут объясняться и адаптацией под климатические условия и географическую среду. Проводя параллель, можно, в частности, вспомнить, что костное строение у центрально-азиатских и арктических монголоидов, у жителя центрального Китая и якута заметно отличается, хотя никому не придет в голову относить их к разным «видам людей». Не могли ли подобным же образом возникнуть различия в строении в результате изоляции небольших групп австралопитеков на длительный период времени внутри относительно замкнутого пространства на восточно-африканских и южно-африканских плато? Некоторые мутации в строении благодаря изоляции могли закрепляться у достаточно большого числа особей в этой группе. И вновь в этом случае мы получаем не разные виды австралопитеков, но один и тот же вид, дифференцировавшийся в результате различия в среде обитания.