Чудища Эдема. Трилобиты, аномалокарисы, ракоскорпионы и другие монстры - Станислав Владимирович Дробышевский Страница 18

в чужое стойбище, где живут не очень-то знакомые люди, возможно, даже говорящие на неизвестном языке, хорошо бы заранее, издалека и надёжно просигналить им о своих замечательных качествах: вот я увешан волчьими шкурами – я храбрый и сильный, вот у меня лисья шапка расшита песцовыми клыками – я ловкий и хитрый. И ведь всем понятно, что это я сам добыл всё это богатство. А если выменял – значит, было на что выменивать. А если отнял – и подавно крутой. С таким лучше не ссориться, а есть повод пообщаться, поделиться новостями, глядишь, чего полезного узнаешь, выменяешь что-то редкостное, а то и о свадьбе договоришься.

Есть и другие примеры применения волков в народном хозяйстве: в Костёнках I и Мезине черепа волков были, судя по всему, прикреплены над входами в жилища. Красиво!

Но волки – это не только ценный мех, но и много килограммов диетического мяса: в том же Павлове их с удовольствием пускали на шашлыки.

После же кроманьонцы и вовсе решили волчью проблему совершенно оригинальным и уникально-человеческим способом – они приручили зубастых и сделали из них собак! Современная собака Canis familiaris – вроде бы и волк, а вроде бы и нет. Тут экологическое сходство нас и собак обернулось не во вред и конкуренцию, а в пользу и сотрудничество: мы отлично понимаем побуждения друг друга. Мы – и люди, и собаки – примерно одного размера и сходно вооружены, любим бегать и загонять добычу, в целом всеядны, социальны и общаемся мимикой и звуками, наконец, мы шибко умные. Но мы и не строго одинаковы, так что отлично дополняем друг друга: люди дневные, собаки – ночные, люди хорошо видят, собаки – нюхают, люди умеют согреваться огнём, у собак есть шкура, люди умеют запасать еду, собаки – помогают нам её находить и добывать.

До сих пор специалисты спорят, где и когда была приручена та версия собак, что дожила до современности. Судя по палеогенетическим данным, многие линии вымерли, тем более важно, что линий этих было много. Первые собаки, очевидно, ничем не отличались от волков, но узнаваемые собаки жили в Разбойничьей пещере на Алтае уже 31,5–36,5 тыс. л. н., в Гойе в Бельгии 31,68 тыс. л. н., в Пшедмости в Чехии 29,5–31,5 тыс. л. н., в Мезине на Украине 18–24 тыс. л. н., в Елисеевичах в Брянской области 13,9 тыс. л. н. Получается, последние неандертальцы теоретически могли пересечься с первыми кроманьонцами-собаководами.

Важно, что люди с самого начала стали относиться к собакам по-особому и часто – как к людям. Например, в Пшедмости одна из собак была похоронена с мамонтовой костью в зубах. Правда, там же почти половина собачьих челюстей травмированы, а зубы часто сломаны: простые незамысловатые охотники не стеснялись дубасить своих диковатых соратников за всяческие прегрешения. Зато, в отличие от диких волков, у собак такие травмы несравненно чаще успешно заживали – рядом с человеком питание и защита гарантированы. Искусственный отбор – отрицательный и положительный – во весь рост!

В Монтеспане 13,5–15,5 тыс. л. н. собака в детстве сломала ногу, но бедренная кость срослась, хотя с нехорошим смещением и ужасной костной мозолью. Такая собака как минимум долго, а возможно, и всегда была хрома и бесполезна, но жила; значит, её любили и кормили. Правда, на её же первом шейном позвонке сохранилась пара отметин от каменного ножа… Возможно, она съела кусок мяса… Следы разделки есть и на костях собаки из Ле Морин с древностью 14,2–15,1 тыс. л. н.

Высшим проявлением любви стали совместные погребения людей и собак. В немецком Оберкасселе мужчина и женщина 12,2 тыс. л. н. были похоронены с собачкой, у которой в детстве было много проблем, в том числе с зубами. Долгое время собака была недееспособна, но её лечили по мере своих первобытных возможностей. Самое известное подобное погребение – H 104 в израильской Айн Маллахе 12 тыс. л. н.: тут щенок упокоился у головы старушки (правда, подозрительным образом сохранилась лишь передняя половина псинки, так что конкретные обстоятельства отношений дамы с собачкой остаются под вопросом). На террасе Хайонима 10–10,5 тыс. л. н. мужчина оказался в одной могиле с двумя собаками.

Одомашнивание животных – небывалое доселе событие. Это симбиоз высшей пробы. Гиперсоциальность людей вышла на принципиально новый уровень: они смогли общаться не только с незнакомыми людьми и своими мыслями – духами, но и с другими видами животных, причём вроде бы самыми непосредственными противниками. Супостаты стали друзьями, вражда обернулась сотрудничеством. Более того, хотя поначалу и бессознательно, но люди запустили искусственный отбор – создание новых видов живых существ. От взаимодействия поменялись и собаки, и люди. Псинки стали настолько привязаны к человеку, что хотят нашего общества и страдают без него. Например, иногда бездомная собака вечером как бы ненароком пристраивается к идущему мимо человеку и трусит рядышком – не с целью покусать или поклянчить, а просто чтобы почувствовать себя причастной к Homo sapiens, хотя бы на эти полсотни метров. Собаки, в отличие от волков, крайне склонны отслеживать взгляд людей и сотрудничать с ними. Это уже прописано в их геноме. И многие люди – собачники – не представляют свою жизнь без четвероногих друзей, причём иногда находят с ними взаимопонимание куда более полное, чем с сородичами.

Со временем важнейшей головной болью для человека стали не четвероногие, а двуногие соседи

Соседи

Люди стали властелинами света: пережили мезонихий и креодонтов, переросли куниц, распробовали свиней, довели до вымирания саблезубых, победили леопардов и медведей, подружились с волками. Но, как известно, когда кто-то достигает вершины, он либо не удерживается на ней и скатывается вниз, теснимый более успешными конкурентами, либо останавливается в развитии, так как движущий отбор уже никуда не двигает, либо начинает бороться с самим собой. Все три судьбы постигли наших пращуров.

В позднем плейстоцене люди стали настолько круты, что зубастые и блохастые оказались уже не ужасом в ночи, а банальным источником шкурок. Но к этому же времени сами люди уже столько времени жили в разных регионах, что дошли до уровня хороших видов. Неандертальцы Homo neanderthalensis в Западной Евразии, денисовцы Homo mapaensis в Восточной, как минимум два вида хоббитов – Homo floresiensis и Homo luzonensis – на островах Флорес и Лусон, вероятно, последние Homo soloensis на Яве, возможно, последние реликтовые Homo naledi в Южной Африке, неведомые Homo iwoelerueensis в Западной и Homo sapiens в Восточной – полсотни тысяч лет назад планету населяли совершенно