Холодный ветер среды - Соня Субботина Страница 91

Сейчас же остается только надеяться, что рука судьбы дотянется туда, докуда не достал меч правосудия.

* * *

Марго обессиленно села на пол рядом с собранным чемоданом и рюкзаком для ручной клади и прислонилась спиной к кровати. Сквозь раскрытое окно в комнату залетал ветерок и освежал, хоть что-то приятное за этот день. На столе остались бордовая коробочка с золотой витиеватой надписью и кольцом внутри и дорогущая сумка. Подарки Генри. Первая мысль – оставить в комнате или выкинуть в окно. Как говорится, с глаз долой, из сердца прочь. Вторая – взять с собой в Россию и продать где-нибудь на Авито. Деньги ей очень пригодятся. Вряд ли Келли рассчитается с ней за последний недоработанный месяц. Так еще и искать новое жилье и работу в Лондоне. Жаль, что чеков не осталось, так бы она просто вернула все в магазины перед отлетом.

Марго прикрыла лицо руками и всхлипнула. Прошли годы, но чувство собственного бессилия никуда не исчезло. Что тогда в школьные годы, что сейчас, перед выпускным курсом университета, она абсолютно не понимала, как найти в себе силы жить и двигаться дальше. Казалось бы, позади куча перелопаченных статей для рефератов и какая-никакая учебная практика, но стоило снова столкнуться с насилием в жизни, а не на парах, как на смену бойкой и уверенной в себе Марго пришла маленькая и перепуганная старшеклассница. Она ведь даже не додумалась взять Иру в охапку и повести в полицию, хотя должна была поступить именно так, вместо того чтобы бежать скандалить к Генри. Келли права, сейчас уже ничего не поделаешь. Девочки нет. Момент упущен.

«Тупая бесполезная идиотка, – стучало у Марго в висках, – никчемное бесполезное ничтожество. Посмотри на себя, Маргарита, ты ничего не можешь. Только кричать, рыдать и материть. Забирай документы из вуза и с позором возвращайся в Россию. Какая юриспруденция и адвокатура? Твой потолок – быть мастером ногтевого сервиса в полуофициальном салоне красоты».

Масла в огонь вновь подливал Генри. Он знал, что случилось с ее лучшей подругой. Знал, почему Марго выбрала именно эту специальность. Знал, почему она так остро реагирует на все проявления несправедливости и жестокости по отношению к девочкам, девушкам, женщинам. В минуты просветлений между бытовыми ссорами он поддерживал ее и заверял, что у нее обязательно все получится, должно получиться, а он всегда будет рядом. Она ему поверила, прямо как Ира, расслабилась и получила нож в спину, а потом еще один… и еще. 28 ударов? Он действовал наверняка? Ей было жаль, что эти ножевые убивали душевно, но не физически.

«Какое же ты ничтожество, Маргарита», – вновь подумала она и нащупала на полу рядом с собой телефон.

Нужный номер всегда был на быстром наборе. Пара гудков, и раздался любимый родной голос.

– Алло?

– Мам… твоя блудная дочь возвращается домой, приютишь?

– Гоша… что-то случилось? – После такого радостного «алло» голос зазвучал очень напуганно.

– Генри… он… – Марго зарыдала с новой силой.

– Что? Если он руку на тебя поднял, наш папа ему яйца отстрелит.

– Нет-нет-нет. – В подтверждение слова Марго замотала головой, будто мама могла это увидеть. – Мы… расстались. На этот раз окончательно и бесповоротно.

«Хотя отстреленные яйца лишним не будут», – мысленно добавила Марго, прикрывая глаза.

– А я тебе всегда говорила: беги от этого абьюзера! А ты люблю-люблю. Долюбилась?

– Мам, – Марго улыбнулась сквозь слезы, – ты откуда таких слов набралась?

– Как откуда? С Региной и не такого наберешься, а мне надо же быть в теме, на одной волне с молодежью и другими мамочками, так сказать.

– Ты только палку не перегибай.

– Хорошо, не буду, – звонко рассмеялась женщина. – Ладно. Шутки в сторону. У тебя хоть деньги на билеты есть? – В мамином голосе засквозили строгие нотки, но Марго понимала, что так выражается ее забота.

– Есть. Я постараюсь вылететь ближайшим рейсом.

– Тогда ждем тебя. Ты же знаешь, твоя комната – всегда твоя. Хотя Регина все порывается ее занять.

Эпилог

Я запомню каждого, кто был со мной.

Давайте вместе не будем забывать:

Здесь была моя первая любовь,

Здесь были мои первые друзья,

Здесь были мои первые ошибки,

Здесь были мои страхи и мечты,

Здесь были лучшими и непростыми,

Здесь были – были-были я и ты.

Гречка,

«Здесь были»

– Покажите мне этого человека, который решил, что дать бенгальские огни в руки пьяным детям – отличная идея?! – возмутилась Ира, брезгливо держа еще не подожженную палочку в одной руке и отбрасывая с лица выбившийся к концу вечера из прически локон-другой.

– Ириш, мы уже почти все совершеннолетние тут…

– Еще хуже! Максим, давай не пойдем туда. Ты же знаешь, я боюсь этих огней, как огня…

– Мы просто постоим в сторонке, тем более Настя уже на улице нас ждет, и ты сама хотела увидеть человека, который это все придумал.

– Это все Настя?! Я ее прибью!

– Ириш, ты точно не пила? Я про ведущего.

Стоило им выйти из ресторана, как к ним подбежала Никольская с уже подожженным огоньком в руке. Искорки падали на полупрозрачную ткань длинного рукава белого выпускного платья и оставляли после себя маленькие черные точки, но Настя этого совсем не замечала. В конце концов, огонь всегда был ее стихией. Волосы из красного в свой цвет она перекрасила еще перед экзаменами, но для Максима она навсегда осталась тем ярким Огонечком.

– Ну наконец-то! Еще пара минут, и я бы подумала, что вы в туалете трахаетесь, вместе или по отдельности, пока все тут, – захихикала Настя, которая за последний год прекратила ревновать своего парня к подруге и такие мысли допускала только в шутку. Тем не менее Ира поняла, что не все вино из того, что пила ее подруга, было безалкогольным, но решила оставить все нравоучения до утра.

Максим, как и обещал, между девушкой, тянувшей его в круг, в который собралась вся их школьная параллель, и подругой, мелко дрожащей от страха и ночного ветерка, выбрал вторую. Настя понимающе кивнула (Вишневская, которая могла спокойно упасть в обморок из-за обилия искр и пьяных одноклассников вокруг, вряд ли бы стала украшением вечера) и убежала к девочкам из гуманитарного класса. Черный накинул свой пиджак подруге на плечи. Он хотел бы задуть каждый