Вызов принят - Табата Кисс Страница 9

— Ладно, мне пора. Увидимся в воскресенье.

— Пока, братишка.

— Пока, Мэг. — Я возвращаю ей нетронутый кофе, и она берет его, чтобы отдать Нейту.

Я говорю себе не смотреть на Элизу, направляясь к выходу, но мои глаза все равно притягиваются к ней, как чертов мотылек к пламени. Очевидно, у нее та же проблема. Она смотрит, как я ухожу, и я почти уверен, что ее взгляд хотя бы раз скользнул вниз, чтобы оценить меня.

Я улыбаюсь. Сегодня вечером я снова прижму ее к себе. Сегодня вечером я почувствую, как ее тело дрожит от…

— Эй!

Я налетаю прямо на какого-то парня, и он роняет свой учебник на пол.

— Осторожнее, придурок, — плюет он в меня, быстро наклоняясь, чтобы схватить свои вещи.

— Извини, — говорю я. Я опускаю голову и выбегаю к выходу, просто зная, что пронзительный взгляд Элизы все понял.

Сначала тот подкат на тренировке, теперь это…

Если бы я мог перестать позориться перед Элизой Пирс… это было бы здорово.

* * *

Я ОТКРЫВАЮ дверь в Тэлон Холл и быстро осознаю, что на самом деле никогда раньше здесь не был.

Тэлон предназначен исключительно для более вычурных специальностей, таких как театр и музыка, поэтому у меня никогда не было повода туда ходить. Встреча и, возможно, перепихон с Элизой Пирс — более чем достаточная причина, чтобы прийти сейчас, так что я рискну опозориться, если меня увидят. Хотя я сомневаюсь, что кто-то важный увидит меня в этой толпе.

После нескольких минут блуждания по огромному вестибюлю я добираюсь до двойных дверей аудитории. Мои уши навостряются при звуке отдающихся эхом голосов внутри, и я мгновенно узнаю глубокий, но в то же время порочно женственный голос Элизы.

Затем голоса становятся громче, и я останавливаюсь, понимая, что она спорит с каким-то парнем.

Я открываю двери зрительного зала. Она на сцене, ее лицо искажено гневом и печалью, когда этот панк кричит на нее. Он высокий, почти такой же подтянутый, как я, и вполне способен причинить ей боль, если захочет.

— Ты видишь, что ты наделала, а?! Ты выставила меня идиотом.

— Прости! — плачет она. — Я не знаю, сколько раз могу это повторить…

Я ускоряю шаг, подбегая к сцене.

— Скажи это еще раз, — бросает он вызов. — На этот раз скажи это так, как будто ты имеешь это в виду, или помоги мне… — Он хватает ее за руку, и она морщится от боли.

— Ты делаешь мне больно!

— Хорошо!

— Эй! — Я взлетаю на сцену и встаю между ними, отталкивая парня от Элизы сильным толчком ладони. — Отвали от нее.

Он смотрит на Элизу, и они оба разражаются смехом.

— Все в порядке, Джуниор… — Элиза уводит меня от него. — Мы просто репетируем сцену.

— И я думаю, мы справились, — кивает парень, его тон внезапно становится мягким, как облака. — Наконец-то.

— Я говорила, что нам нужно было сделать это более агрессивным, — говорит она ему.

— Подождите… Мой взгляд мечется между ними. — Это было понарошку?

— Нет, — говорит он, — но этот внезапный всплеск мощной мужественности, безусловно, был… — Он гладит меня по плечам, и его рука задерживается на секунду дольше положенного.

Я замираю, разрываясь между крайним смущением и ужасной растерянностью.

Элиза прочищает горло.

— Джуниор, это Грант. Сомневаюсь, что вы встречались раньше.

— Неофициально, — подтверждает Грант. Он оглядывает меня с ног до головы, прежде чем снова посмотреть на Элизу. — В любом случае, мне уже пора. Вы двое развлекайтесь, но не слишком. Это моя работа. — Он подмигивает, наклоняясь, чтобы поднять с пола свой рюкзак.

— Пока, Грант, — говорит она.

Он спрыгивает со сцены и направляется к выходу, давая Элизе достаточно времени, чтобы смерить меня взглядом, веселье сочилось из ее глаз.

— Теперь, когда мы покончили с непрошеной рыцарской частью сегодняшних событий…

— Эй… — защищаюсь я. — Любой мог зайти сюда и подумать то же, что и я.

— Я знаю, — хихикает она. — Мы с Грантом проходим прослушивание на главные роли в осеннем спектакле, так что делаем все возможное — чем интенсивнее, тем лучше.

Я изучаю ее лицо. Ее щеки все еще пылают румянцем, но в глазах нет абсолютно ничего от страха, который я видел раньше. Один щелчок пальцев, и все исчезло, как будто его никогда и не было.

— Ты в порядке?

Она машет рукой и наклоняется, чтобы достать из сумки бутылку воды.

— Я в порядке. Адреналин скоро выветрится.

Я делаю вдох, чувствуя, как во мне поднимается волна адреналина. То, как я вскочил, чтобы защитить ее… Я никогда не делал этого раньше. Честно говоря, я не уверен, как к этому отношусь.

— Итак… у тебя пробы?

Элиза смеется на середине глотка, чуть не расплескивая воду по подбородку.

— У меня прослушивание.

— В чем разница?

Она на мгновение замолкает.

— Думаю, ни в чем. — Ее голова наклоняется, когда она закидывает сумку на плечо. — Если подумать, на самом деле нет большой разницы между тем, что делаешь ты, и тем, что делаю я.

Я оглядываю сцену. Красные занавесы и рояль.

— Это совершенно другое… — Я спорю.

— Почему?

Я ухмыляюсь.

— Я играю в футбол, Элли.

— И что?

— И… — Я качаю головой. — Одно — это футбол, а другое —… небольшое представление на сцене.

Ее лицо искажается.

— Разве не в этом суть футбола?

— Нет, — возражаю я. — Спорт — это стратегия и предвидение хода противника еще до того, как это произойдет. Мне приходится усердно тренироваться, чтобы делать то, что я делаю.

Она усмехается, скрещивая руки на груди.

— А я нет?

Я становлюсь выше. Я не могу ошибаться в этом.

— Я хожу в спортзал пять раз в неделю.

— Я тоже. Ты собираешься стоять здесь и утверждать, что актеров не подвергают критике за каждую деталь их внешности? Что ни говори, меня, вероятно, оценивают больше, чем тебя.

— Хорошо… — Я моргаю, сбитый с толку логикой ее рассуждений. — Но моя команда рассчитывает на то, что я буду в форме. Я должен быть в том месте, в котором меня ждут и в определенное время, иначе все пропало.

— Я должна попадать в каждую реплику, запоминать каждое слово из своих реплик плюс реплики всех остальных, — говорит она твердым, как скала, голосом. — Я должна жить и дышать этим местом в течение нескольких недель перед премьерой, потому что если я этого не сделаю, то все заметят каждый пропущенный шаг, каждую пропущенную реплику, и моя команда будет судить меня за это — так же, как и тебя. Ты запоминаешь несколько стратегий, каждые выходные выходишь на поле и выступаешь