Хоккейная сделка - Кристен Граната Страница 9

Я усмехаюсь.

— Думаю, тебе понравится. У тебя, похоже, соревновательный характер, а хоккей — захватывающая игра.

Ария замедляет шаг, когда мы приближаемся к высотному жилому дому.

— Что ж, пришли, — она протягивает куртку. — Ты уверен на счет денег? Это… слишком много.

— Считай это инвестицией в твою мечту, — я пожимаю плечами. — К тому же, ты выиграла честно, помнишь?

Она одаривает меня искренней улыбкой, широкой и прекрасной.

— Спасибо.

Нежность согревает грудь.

— Спокойной ночи, язва.

Она подмигивает мне.

— Спокойной ночи, кексик.

Глава 5

Александр

— Готов?

Я выпускаю вздох, шагая к адвокату.

— Хочу лишь покончить с этим и вернуться к притворству, что мразь не существует.

Пегги прищелкивает языком.

— Это дурная карма — говорить о человеке на смертном одре, знаешь ли.

— После всех пакостей, которые учинил дед, думаю, карма пропустит мои шуточки мимо ушей, — я распахиваю стеклянную дверь и жестом приглашаю Пегги войти первой.

— Просто держи себя в руках, — говорит она, понижая голос, когда мы оказываемся внутри. — Позволь говорить мне.

Я не ощутил ничего, когда дед сообщил мне о раке. Ни печали, ни скорби, ни сожалений. Я также не испытал удовлетворения — я не чудовище. Но ощущение было такое, будто это обычный день. Будто подслушал чужой разговор на улице.

Так что, когда его адвокат позвонил и что-то промямлил о завещании деда, я не захотел в этом участвовать. Дедушка ни разу в жизни ничего мне не предложил. С какой стати оставлять что-то после смерти? И зачем иметь что-либо общее с его именем? Но его адвокат терзал меня, пока Пегги не убедила встретиться.

Большинство бабушек и дедушек — любящие, великодушные люди. Они создают крепкие связи и нежные воспоминания со своими внуками. Они как продолжение родителей. Но Лоренцо Аорта не похож на большинство бабушек и дедушек. Он и глазом не моргнул, когда оттолкнул мать за то, что та вышла замуж за человека, которого он не одобрял; или когда отказался принять отца в свою семью, несмотря на то, каким замечательным человеком он был; или когда притворялся, что меня не существует в течение первых шестнадцати лет моей жизни. Мой отец был из Германии, и Лоренцо не мог смириться с тем, что мать вышла замуж за кого-то за пределами их круга общения. Он старомодный человек со старомодным мировоззрением. Итальянцы женятся на итальянцах. Деньги женятся на деньгах. Он глубоко укоренился в этноцентризме, передаваемом из поколения в поколение.

Даже после того, как родители умерли и я был вынужден провести два года в его поместье до восемнадцатилетия, он едва произнес пару слов, пока я не съехал.

Честно говоря, все равно, что он не принял меня как своего внука, — но он причинил боль матери, и я никогда не прощу это.

Адвокат Лоренцо, Фрэнк, встает, когда мы заходим в кабинет.

— Александр, благодарствую вас за встречу со мной. Вас трудно застать.

Я осматриваю комнату, удивленный, что деда нет на этой встрече.

Я быстро пожимаю протянутую руку Фрэнка.

— Давайте побыстрее. Сегодня у меня игра.

Пегги толкает меня в ребра локтем, прежде чем мы садимся в кресла напротив стола Фрэнка.

— Да, конечно, — Фрэнк опускается в свое кожаное кресло и скользит по столу папкой цвета манила. — Дедушка упомянул вас в своем завещании и попросил поделиться копией. Взгляните на нее и сообщите, если у вас возникнут какие-либо вопросы.

Я передаю папку Пегги.

— Не хочу ничего от Лоренцо. Я уже говорил это по телефону.

Фрэнк сглатывает и поправляет воротник.

— Я понимаю, но вам следует знать кое-что о вилле в Тоскане.

Я поднимаю на него взгляд.

— Вилле родителей?

Фрэнк морщится.

— Технически, вилла принадлежит Лоренцо. Он…

— Нет, она принадлежала родителям. Они были владельцами, и оставили ее мне после смерти.

Конечно, когда они умерли, я был еще не в том возрасте, чтобы унаследовать ее. Они указали в завещании, что та перейдет ко мне в тридцатый день рождения, подарок, с которым собирались сделать мне сюрприз.

Фрэнк прочищает горло.

— Владелец — ваш дед. Она записана на его имя.

Моя грудь вздымается от неглубоких вдохов, пока я борюсь за то, чтобы сохранить хладнокровие.

Сукин сын.

Глаза Пегги пробегают по документам в папке.

— Похоже, он оставляет виллу при условии, что вы будете соблюдать контракт.

Кровь стучит в ушах, когда кровяное давление подскакивает.

— Нет. Он не может так поступить. Родители указали в завещании, что я получу дом в наследство. Он не может это отменить. Не может отнять у меня дом.

— Он не пытается отнять его, — Фрэнк поднимает руку. — Давайте взглянем на контракт.

Пегги достает маленький белый конверт из папки.

— Здесь письмо, адресованное вам.

— Я не хочу читать его, — я зажимаю переносицу. — Просто скажите, что я должен сделать, чтобы не потерять виллу.

Пегги протягивает контракт.

— Вы должны предоставить информацию о финансовом портфеле и инвестициях вышеупомянутому консультанту.

Мои брови сходятся.

— У меня есть собственный финансовый консультант. Зачем он хочет, чтобы я воспользовался его услугами?

— Хочет убедиться, что вы готовы к выходу на пенсию, — говорит Фрэнк. — Вы молодой спортсмен с большим количеством денег. Лоренцо хочет убедиться, что вы сможете справиться с финансовой ответственностью за виллу, чтобы она оставалась в семье.

Я фыркаю.

— Семье.

Это слово обжигает язык. У меня была семья, но ее отняли у меня слишком рано. Этот жалкий выродок, который притворяется дедом, никогда не был моей семьей.

— Есть и другие условия, — шепчет Пегги. — Читайте дальше.

Мои глаза натыкаются на последнее условие, и во рту пересыхает.

— Женат?!

Фрэнк подается вперед в кресле.

— Послушайте, Александр…

Неудивительно,