Сладкий вкус любви - Кейт Кентербери Страница 9

Я нашел Шей у забора, пара старых золотистых ретриверов обнюхивала ее карманы. Велика была вероятность, что у нее там припрятана еда. Удивительно, что козы не добрались туда первыми.

— Можно ли собакам есть рогалики? — спросила она сквозь смех.

— Совсем чуть-чуть, — сказал я ей.

Шей наблюдала, как Дженни разламывает рогалик, который берегла с черт его знает с каких пор, на кусочки, и кормит собак с ладони. Несколько других собак кружили, обнюхивая новоприбывшую и принимая почесывания головы, которые она раздавала. Большинство из них довольствовались тем, что нежились на солнышке, другие выглядывали из будок. На этом собачьем загоне не так уж много места для пробежек.

— Ной, — начала Шей, указывая на старичка, прислонившегося к ее ноге, — когда ты приобрел всех этих животных? Я не помню, чтобы у вас, ребята, было, — она махнула рукой в сторону дюжины или около того собак, — что-нибудь подобное раньше.

— Мы держим их здесь, чтобы они не умерли, — ответила Дженни, все еще сосредоточенная на раздаче кусочков рогалика.

Шей состроила мне гримасу «что, черт возьми, это значит?».

Я вгляделся в бараки, где жили некоторые из рабочих фермы. Это проще, чем установить зрительный контакт с Шей.

— Мы принимаем пожилых собак, которым трудно найти дом. Даем им удобное место, чтобы они могли доживать свои дни. — Я кивнул подбородком в сторону барака. — Парням нравится, когда рядом есть собаки.

— И у нас еще есть куры, — сказала Дженни, — но они тупые дебилы.

— Имоджен, — закричал я. — Мы только что говорили о том, что нельзя называть кого-то тупым, и ты знаешь, что другое слово неприемлемо.

Дженни бросила взгляд в сторону Шей и понизив голос, сказала:

— Но они не умные.

Шей прижала костяшки пальцев ко рту и подавила смех, что вызвало смех во мне. Мне пришлось отвернуться, прочистить горло и мысленно посчитать расходы за этот месяц, чтобы сдержать смех.

Когда повернулся назад, Дженни была на другой стороне загона, пытаясь выманить древнего бассет-хаунда из будки. Если только у нее не было свиной отбивной в одном из карманов, я знал, что эта собака никуда не выйдет.

С другой стороны, было совершенно не исключено, что у Дженни не было под рукой свиной отбивной.

— Чего ты не делаешь? — спросила Шей. — Когда ты спишь?

— Нечасто. — Я кивнул в сторону Дженни. — Меньше с тех пор, как она появилась.

— Держу пари, — пробормотала Шей.

Еще один момент молчания установился между нами, когда мы смотрели, как Дженни играет с собаками, и меня бесконечно расстраивало, что Шей все еще может стоять тихо и безмятежно наблюдать за миром. Если бы она испытала хоть каплю моей неловкости, это сделало бы мой гребаный день лучше. После всего этого времени я чувствовал, что заслужил это. Я не мог быть здесь единственным, кто пытается связать слова воедино. Не мог быть единственным, у кого вспышки жара поднимались вверх по шее и вокруг кончиков ушей. Это не могло быть лишь моим страданием.

— Это действительно потрясающе, Ной, — сказала она.

Я кивнул и позвал Дженни.

— Время идет. У тебя все еще есть дела по дому.

— С глупыми курами, — пробормотала она бассету.

— Я слышал это, — сказал я.

— Но я не говорила «тупые» или «дебилы», — ответила она.

Шей подавила смех, сказав:

— Она — фейерверк. О, боже мой.

Я оттолкнулся от забора и шагнул на дорожку, ведущую к дому.

— Грузовики уже должны были убрать, — сказал я. — Извини за причиненные неудобства.

— О. Спасибо. — Шей поднесла руку к лицу, поигрывая одной из своих сережек. Теперь это имеет больше смысла — И спасибо тебе за помощь. Я должна была догадаться, что найдется хорошее объяснение. В поездке я съела слишком много крекеров, и я просто… название на грузовиках было незнакомым и…

— Да, я все понимаю. Все меняется, а тебя давно здесь не было.

Шей сделала шаг назад, снова схватилась за кулон у основания шеи. Подергала его взад-вперед, пристально глядя на меня.

— Я шокирована, что ты вообще здесь. Этот город не был добрым к тебе и…

— Давай же! — Дженни подбежала и спасла меня от необходимости переживать остальную часть этого комментария в одиночку. Она взяла Шей за руку и сказала: — Курятник — это мини-версия нашего дома. Там тоже есть почтовый ящик, но он достаточно большой, чтобы вместить только одно яйцо.

— Только одно яйцо? — спросила Шей. Недоверие в ее словах заставило глаза Дженни заискриться, а ответный кивок вызвал дрожь во всем теле девушки от сдержанного смеха. — Ты точно должна показать мне это.

Опять же, я последовал за ними, потому что, черт возьми, мне еще оставалось делать? Взвалив розовый рюкзак высоко на плечо, я взбирался на пологий холм, пока Дженни потчевала Шей историями о проступках кур.

Когда они добрались до курятника, Дженни сразу же принялась за сбор яиц. По привычке стала оскорблять кур, открывая каждую коробку.

— Не клюй меня, мерзкая старая девка!

Шей повернулась ко мне, широка раскрыв глаза. Я понял, что она выглядела усталой, той усталостью, которая граничит с изнеможением. Женщина хорошо это скрывала. Все эти яркие улыбки и безграничный энтузиазм, который она питала к Дженни. Нужно было бы по-настоящему присмотреться, чтобы увидеть это.

— Просто подожди. Это становится более красочным.

— Отойди от меня, — проворчала Дженни. — Тупой придурок.

Я указал на курятник.

— Вот так.

— Отдай мне яйцо, говнюк.

Я кивнул, в то время как Шей зажала рот рукой.

— И это.

— Гребаная работа по дому. Ненавижу это тупое дерьмо.

Я покачнулся на каблуках.

— М-м-м. И этот тоже.

— Ной, — прошептала Шей. — Что происходит прямо сейчас?

Появилась Дженни с корзинкой, полной свежих яиц, и, как обычно, убийственным выражением лица.

— Вот, — сказала она, ставя корзину на полпути между нами. Это был ее способ дать понять, как сильно она ненавидит обход курятника. — Я собираюсь найти своих кошечек.

Я щелкнул пальцами, указывая на дом.

— Не раньше, чем помоешь руки.

Дженни поплелась к белому фермерскому дому на другой стороне гравийной дорожки, все еще бормоча что-то о курах. Как только дверь за ней захлопнулась, я сказал Шей:

— Она по-своему справляется с некоторыми вещами. У нее были трудные несколько лет.

— Мне жаль это слышать. — Она заправила волосы за ухо.

— Дженни дочь моей сестры, — сказал я,