Нянечка для соседей - Лили Голд Страница 85

class="p1">— У меня было все, пока ты не появилась. Парень, будущее, карьера… Мне пришлось отказаться от всего этого, когда я была подростком, из-за тебя. Ради Бога, ты не можешь вернуться и снова все испортить, когда я наконец-то стала счастлива. — С заднего двора доносятся визги маленьких детей, и она вздрагивает. — Так что, пожалуйста, просто иди…

Что-то во мне щелкнуло.

— Да пошла ты! — кричу я. Мой голос эхом разносится по тихой, ухоженной дороге, заставляя ее подпрыгнуть. — Я не разрушала твою жизнь! Я не виновата в том, что родилась. Это было твое решение. Твое! Если ты так меня ненавидела, почему просто не избавилась от меня?

— Я сделала для тебя самое лучшее, на что была способна! — огрызается она. — Я была ребенком, я не могла дать тебе семью. Поэтому отдала тебя, чтобы новая семья могла тебя принять! Я поступила правильно! А теперь, ради всего святого, просто…

Я уставилась на нее.

— Ты серьезно? — Мой голос становится все выше. — Ты совсем не следила за моим делом? Ты просто отдала меня и умыла руки?!

— О чем ты говоришь…

— Меня так и не удочерили, — выпаливаю я. — У меня никогда не было семьи. И теперь никогда не будет.

Она сглатывает, глядя вниз на машину.

— О.

Я качаю головой. Слезы застилают мне глаза.

— Я приехала сюда не за деньгами. И не для того, чтобы разрушить твою семью. Я пришла сюда, потому что только что была у врача. Он… он сказал, что я не могу иметь детей.

Губы Сары разошлись.

— Ох.

Я делаю глубокий вдох.

— Они говорят, что это генетика.

Она судорожно кивает.

— Я… Да. Это передается по наследству. О, Боже.

Из сада раздается еще один детский крик.

— Спорим, я смогу тебя победить! — кричит маленькая девочка, ее голос разносится по ветру. — Раз, два, три!

Мое горло сжимается.

— У тебя есть дети?

Стыд окрашивает ее щеки.

— Я знала, что это может случиться, поэтому мама сказала мне заморозить яйцеклетки.

Я медленно киваю. Моя челюсть крепко сжата. Мои руки сжаты в кулаки. Я делаю глубокий вдох через нос.

— Ты не могла отправить мне письмо? — спрашиваю я. — Тебе не приходило в голову, что, возможно, тебе стоит рассказать своей биологической дочери о генетическом заболевании?

Она не встречает моего взгляда.

— Мне очень жаль.

— Почему? — спрашиваю я, мой голос срывается. — Почему ты не сказала мне? Неужели ты так сильно меня ненавидишь? Я понимаю, что больше тебе не нужна, но ты только что лишила меня возможности иметь детей, ради всего святого. Почему?

Она смотрит мне прямо в глаза. Ее лицо очень бледное.

— Потому что я забыла.

Я смотрю вниз, слезы катятся по моему лицу. Она забыла.

Во время всех визитов к врачу, гормональной терапии, замораживания яйцеклеток она ни разу не вспомнила обо мне. ЭКО, беременность, роды и держание на руках своих новорожденных детей — ее первая беременность ни разу не пришла ей в голову.

Это кажется невозможным. Как это возможно? Неужели я настолько ничтожна? Неужели я так мало значу?

Сара начинает тихонько всхлипывать, ее худенькие плечи вздрагивают. Я чувствую, что вот-вот развалюсь на куски.

Не успеваю я придумать, что сказать дальше, как раздается стук входной дверь. Мы обе подпрыгиваем, когда она распахивается, и до боли знакомый голос доносится до нас.

— Сара, милая, ты не могла бы прийти и помочь накрыть на стол?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику. Сара вытирает глаза.

— Мама, — всхлипывает она. — Она не уходит. Она вернулась и не хочет уходить.

— Что? Кто не хочет уходить? Ты что, плачешь? — Бабушка выходит на проезжую часть, и у меня пересыхает во рту.

ГЛАВА 61

БЕТ

Я не видела Нонну с тех пор, как мне исполнилось четыре года, но все еще помню ее лицо. Как я вообще могла забыть? Несколько лет назад она была, по сути, моей матерью. Будучи в приюте, я каждый день рождения загадывала, чтобы она приехала и меня забрала домой.

— Привет, Нонна, — с горечью говорю я. Ее лицо искажается, как будто она проглотила лимонную дольку.

— Бетани. — Она смотрит на свою дочь и вздыхает. — Полагаю она пришла попросить деньги. Что на этот раз? Обучение? Долг за квартиру?

Я шиплю.

— Мне не нужны ваши гребаные деньги!

— Конечно.

Из сада раздается еще один визг и мужской смех.

Сара хватает Нонну за руку.

— Он не должен ее видеть, — шипит она.

Нонна кивает и делает шаг вперед.

— Тебе нужно уйти, — строго говорит она. — Хэтти и Генри гуляют в саду. Я не позволю тебе расстраивать моих внуков.

Я уставилась на нее.

— Расстраивать твоих внуков? — повторяю я недоверчиво. — Ты что, шутишь? Я ведь тоже твоя внучка! Твоя первая, мать ее, внучка!

Ее лицо краснеет от ярости.

— Тебе пора уходить.

— И это все? Ты не хочешь спросить, как я? Что я делаю со своей жизнью? Встречаюсь ли с кем-нибудь, замужем или есть ли у меня есть дети? Тебе наплевать?

— Не разговаривай со мной в таком тоне.

Я качаю головой, на глаза наворачиваются слезы. В саду раздается скрип пружин батута, и из-за живой изгороди высовываются два маленьких личика. Я вижу две копны ярко-рыжих волос.

Хэтти и Генри. У меня есть родные брат и сестра. Боже, как бы я хотела познакомиться с этими детьми поближе. Но, видимо, меня считают настолько позорной, что я даже не могу показаться им на глаза.

— Я не понимаю, почему, — шепчу я. — Почему они достаточно хороши для вас, а я нет?

Нонна делает глубокий вдох через нос.

— Может быть, — ледяным тоном говорит она, — тебе стоит подумать, почему у нас не получилось тебя оставить. Уверяю тебя, мы чертовски старались любить тебя. — Ее глаза неприятно блестят. — Ты была невыносимым ребенком.

Я отступаю на шаг назад. Меня словно ударили в грудь.

— А теперь ты пришла сюда, — продолжает она, — ругаешься, кричишь, разрушаешь нашу семью своим эгоизмом. Очевидно, ты совсем не выросла.

— Прекрати, — шепчу я. — Пожалуйста, хватит…

Входная дверь снова открывается.

— Что здесь происходит? — спрашивает мужской голос. Сара и Нонна застывают на месте, когда из дома выходит привлекательный светловолосый парень. Его глаза расширяются, когда он видит мои залитые слезами щеки.

— Ты в порядке? — Он смотрит на Сару, которая все еще тихо плачет. — Детка! — Он испуганно обхватывает ее за плечи. — В чем дело? Почему ты плачешь? — Он смотрит между всеми нами. — Что происходит?

Нонна фыркает.

— Ничего не происходит, — резко говорит она. — Бетани как раз уходит.

— Бетани… —