Сердце вне игры - Никки Лоусон Страница 84

— Ой, извини, я не хотела засыпать.

— Все в порядке, — провожу большим пальцем по ее нижней губе. — Я бы позволил тебе поспать и отнес в постель, но завтра утром у меня ранняя тренировка, так что, наверное, пора идти домой.

— Ясно, — она наклоняется над средней консолью и прижимается губами к моим. — Спасибо, что был со мной сегодня. Было действительно весело.

— Это тебе спасибо, — шепчу я, притягивая ее ближе, чтобы углубить поцелуй.

Она отстегивает ремень безопасности и выскальзывает из машины. При этом ее рука тянется к шее, где обычно находится медальон, и ее глаза расширяются.

— Мое ожерелье, — выдыхает она, проводя пальцами по шее и роясь в складках воротника. — Оно пропало.

— Может быть, оно упало в машине, — говорю ей. Я отстегиваю ремень безопасности и включаю верхний свет, и мы вдвоем начинаем обыскивать пространство вокруг переднего сиденья.

— Это ожерелье моей бабушки, — выдыхает она, осматривая сиденье и пол. — Я никогда его не снимаю. Боже мой, не могу в это поверить. Его здесь нет. Черт!

Когда Марго смотрит на меня, в ее глазах наворачиваются слезы, и мое сердце разрывается от боли, когда вижу ее такой расстроенной.

— Все в порядке, — говорю я. — Мы найдем его. Не волнуйся. Нам просто нужно повторить наш путь. Ты помнишь, где ты видела его в последний раз?

Она рассеянно покусывает губу.

— Эм, я не знаю. Сегодня утром, кажется, когда мы уезжали. А потом… ох, подожди! Я знаю, что он был на мне незадолго до того, как мы покинули дом моих родителей, потому что мама протянула руку и поправила его, когда он перекрутился. Это было, когда я сидела на диване рядом с ней после того, как большинство гостей вечеринки уже ушли.

— Хорошо, отлично, — я ободряюще киваю. — Я уверен, что оно соскользнуло, пока ты сидела на диване. Может быть, твоя мама случайно как-то ослабила его, вместо того чтобы поправить, и оно упало. Почему бы тебе не позвонить ей и не узнать, сможет ли она его найти?

Марго вытаскивает телефон из кармана и лихорадочно звонит. Ее мама сразу же берет трубку, и Марго объясняет ей ситуацию, затем ожидает, нетерпеливо постукивая ногой, пока ее мама, по-видимому, обыскивает дом.

— Ты его не видишь? — спрашивает Марго через минуту или две. — Нет в диванных подушках? Или где-нибудь еще в гостиной?

По выражению лица могу сказать, что ее мать сообщает только плохие новости, и она вздыхает, прежде чем еще раз пожелать спокойной ночи и положить трубку.

— Оно не там.

— Точно?

Она пожимает плечами.

— Мама сказала, что посмотрит, но она обыскала всю гостиную и ничего не нашла, — слезы, которые ранее образовались у нее на глазах, текут по щекам, и она закрывает лицо руками. — Не могу поверить, что потерял его. Это ожерелье — одна из самых важных вещей, которые у меня есть. Бабушка подарила мне его за несколько лет до своей смерти, и я всегда чувствовала, что оно сохранило со мной часть ее. Я просто… боже, как я могла его потерять?

— Это не твоя вина, — говорю я, притягивая ее к себе и крепко сжимая. — Ты не специально.

— Я чувствую себя ужасно, — шепчет она. — Я не должна была…

Она замолкает, прижимаясь лбом к моей груди, а я провожу рукой по ее волосам, приглаживая мягкие светлые пряди. Через минуту или две она отстраняется, вынуждая себя улыбнуться.

— Я знаю, что это глупо, — говорит она тихим голосом. — Это просто вещь, и в конце концов никто не пострадал или что-то в этом роде. Я переживу это. И я задержала тебя допоздна, когда ты только что сказал про раннюю тренировку. Ты должен идти.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?

Марго кивает, делает вдох и выдыхает, успокаиваясь.

— Да, у меня все хорошо. Это отстой, но ничего не могу с этим поделать. Вероятно, я почувствую себя лучше после хорошего сна. Увидимся завтра?

— Это будет лучшей частью дня, — подтверждаю я, поднимая ее подбородок двумя пальцами.

Я могу сказать, что она делает для меня смелое лицо, но не говорю ей этого. Она выглядит усталой после такого долгого дня, поэтому отпускаю ее с последним поцелуем и улыбкой. Она подходит к своему зданию и исчезает внутри. Затем сажусь в машину и завожу ее.

Двигатель урчит, оживая, и я еду в ночь.

Только я направляюсь не домой.

Первое место, куда еду, — это заправочная станция, где заправил машину перед тем, как мы вернулись в Денвер. Ожерелья там нет, но на всякий случай я захожу внутрь и прошу продавца позвонить, если он случайно найдет его или кто-то другой сделает это. Протягиваю ему листок бумаги с моим номером и он втягивает воздух сквозь зубы, когда берет его.

— Конечно, — хмыкает он. — Если кто-то принесет красивый медальон, который нашел у туалета, я позвоню, но тебе, наверное, не стоит на что-то надеяться. Большинство людей положили бы себе такие вещи в карман.

Я пожимаю плечами.

— Попробовать стоит.

После этого возвращаюсь в Боулдер, пытаясь вспомнить, есть ли еще какое-нибудь место, где Марго могла его уронить. Если она действительно уверена, что оно было позже вечером, и если оно не в машине или на заправке, то медальон может быть только в одном месте.

Дом ее родителей.

А это значит, что придется ехать обратно туда и попытаться обыскать территорию вокруг дома ее родителей, не беспокоя их и никого не разбудив.

Когда возвращаюсь к их дому, я замечаю, что весь свет выключен, что имеет смысл, поскольку сейчас полночь, поэтому стараюсь сохранять тишину, паркую машину и выхожу на тротуар. Достаю телефон и включаю фонарик, чертовски надеясь, что никто из соседей не увидит меня здесь и не подумает, что я какой-то бродяга или вор.

Я провожу почти час, гуляя взад и вперед, вверх и вниз по тротуару и подъездной дорожке, но поиски тщетны.

Вздохнув, я скрещиваю руки и оглядываюсь на дом.