Анна Джейн - Северная Корона. Против ветра Страница 80

Никита не ожидал, что она будет улыбаться. Искренне и тепло.

– Я рада, что ты вернулся за мной. Веришь?

Никита кивнул, не сводя внимательных серых глаз с дороги – в этот момент он обгонял огромный грузовик.

– Я же говорила тебе, что ты хоть и Укроп, – Ника не сдержалась и нервно хихикнула, – но я ничего не могу с собой поделать. Люблю тебя. – Эти слова слетели с ее малиновых губ так легко, что где-то около сердца Ника, возможно, расцвела ромашка. Если бы он сейчас не был за рулем, он бы поцеловал ее, но Ник не мог отвлекаться от вождения. Не потому, что плохо водил, а потому что несоблюдение безопасности казалось ему чем-то очень неправильным. Не его безопасности – ее.

– Какой же ты бесчувственный, – вздохнула притворно Карлова, приходя в себя. – Не сказал в ответ, что любишь меня…

Впрочем, она знала, что слова для Кларского – что-то пустое. Для такого человека, как он, важны в первую очередь поступки и, кажется, если Ника правильно поняла, жесты и прикосновения.

– Куда мы едем? – спросила девушка, не сдержалась и погладила Никиту по плечу.

– На природу. Подышим немного свежим воздухом. И вернемся. Соберешь вещи – много не бери, я куплю тебе потом все, что нужно.

– Мне с родителями попрощаться надо, – мягко заметила Ника. Парень кивнул. – А еще они хотят с тобой поговорить.

– Это проблематично, – отозвался Кларский. – Меня не нужно никому сейчас видеть рядом с тобой или с твоими родными. Разумна мера предосторожности, – пояснил он.

– А Саша? Он видел. Говорил, что хочет отвести тебя к Максу.

– Видел. Это не страшно, – улыбнулся кривовато парень. – Думаю, скоро он забудет об этом. Кстати, а он и правда хорошо относится к тебе, – ревниво заметил он.

– Он – хороший человек, – без тени сомнения сказала Ника. Ей до сих пор было безумно стыдно перед Дионовым. – О чем вы говорили?

– Твой Саша, – назвать врага по имени было не очень просто, – согласился тебя отпустить. Просто так согласился. Благородство – дитя гордыни. Благородными легко управлять.

– Что за странная философия?

– Философия моего старшего брата. Твой бывший играет роль благородного разбойника. Он не скажет о нас Максу. Так, дальше. Тебе надо будет написать заявление об увольнении, – продолжал Никита. – И купить билет на поезд до Питера. Скажешь всем, что уезжаешь работать туда.

– А на самом деле? – не сводила с него глаз девушка.

– На самом деле мы вместе поедем на машине совсем в другую сторону. А после улетим за границу. Возможно, у тебя будут новые документы. У меня есть кое-какие связи, и официально ты будешь работать в Петербурге. Не думаю, что на тебя выйдут, о нашей связи они, – под местоимением «они» Ник имел в виду пристанских, – не знают. Но подстраховаться все равно нужно.

– Мне страшно, – призналась Ника.

– Нормальная реакция, – согласился Никита. – Я не знаю, как тебя утешить. Не люблю утешать. Но я беру тебя с собой, потому что знаю – мой риск скоро станет минимальным. Но ты все еще можешь отказаться.

– Не могу, – ответила Карлова и положила свою ладонь на руку Ника, сжавшую рычаг.

Ей предстояло звонить родным и близким, дабы сообщить, что свадьба отменяется. Кто-то удивленно ахал, кто-то – возмущался. Однако новость восприняли более-менее спокойно. Одна из бабушек ужасно обиделась на Нику, дядя рассердился, что теперь ему придется что-то делать с дорогущим подарком, который он приготовил на свадьбу, подружки явно расстроились, что зря проводили девичник и теперь не смогут побывать на крутой свадьбе на теплоходе и пощеголять новыми нарядами.

– Чувствую себя просто-напросто злодеем, – сообщила Ника все это время молчавшему Кларскому – они уже давно приехали к нужному месту, но сидели в машине, а Ника все звонила и звонила. Правда, дозвонилась она не до всех. Так, Марта все еще ни о чем не знала.

– Это лучше, если бы ты чувствовала себя обманщицей. Пойдем? – открыл дверь Никита и дал ей руку.

Пройдя по все той же гравийной дорожке, пара оказалась на берегу обрыва, открывающего отличный вид на реку, другой берег и горы, над которыми царствовало кажущееся огромным, почти безграничным, небо.

Они сели на траву почти у края обрыва, касаясь друг друга плечами. Ника обхватила руками колени, прижатые к себе. А Никита вытянул вперед ноги, уперевшись руками о землю позади себя.

– У меня вопрос. Саша, правда, сидел из-за тебя? – спросила Ника.

– Правда, – даже не повернул головы Кларский.

– А… почему? – осторожно спросила девушка.

– Началась драка. Серьезная. У меня с собой был нож. Один человек пострадал, а нож принадлежал мне. Поэтому менты меня взяли, – коротко объяснил Никита, который не любил вспоминать эту давнюю и неприятную историю. – Март узнал и решил, – тут молодой человек как-то даже запнулся, не зная, что говорить, – что если его мальчик для битья направится в колонию, ему не над кем будет издеваться.

– Мальчик для битья? – повторила, не поняв, Карлова, проводя ладонью по молодой траве.

– Я.

Нике вдруг вспомнилось, Женя, тот самый школьный друг Саши, рассказывал, что Дионова посадили из-за того, что так ранил человека, что тот стал инвалидом. Выходит, это… в этом виноват не Саша, а Никита?

– Эй, – позвал ее тихим, но твердым голосом Кларский.

– Что? – посмотрела на него девушка.

– Я этого не делал, – словно прочел ее мысли Никита.

– В смысле?

– Я в драке никогда не вытаскиваю… не вытаскивал нож, если на то причины не было. Это была обычная детская махаловка, я и без ножа хорошо справлялся. Дрался с Дионовым. Нож просто в какой-то момент или выпал, или его вытащили. А потом, когда менты уже приехали – они неожиданно приехали, – мы увидели, что этот парень лежит раненый. Раненный моим ножом.

– То есть ты этого не делал? – глаза Ники удивленно распахнулись.

– Не делал. И Дионов не делал, – усмехнулся Кларский. – Март узнал, что на меня хотят повесить дело и принял срочные меры. Саша был ему должен, он отрабатывал долг, беря вину на себя. Андрей еще ему и заплатил, конечно.

– Сколько вас там было человек, на этой драке? – удивленно спросила Ника.

– Немало. Под полтинник. Было темно, все были заняты друг другом и никто ничего не видел.

– А отпечатки? Их разве не было на ноже?

– Не было, – покачал головой Никита. – Их стерли. Тот, кто дрался с тем парнем, стер их. Видимо, понял, что дело запахло жареным, и подстраховался. – Что, девочка, не веришь мне? – Его серые глаза вспыхнули темно-синим. – Думаешь, пытаюсь отмазаться?

– Нет. Нет. Я тебе верю, – улыбнулась ему Ника и легонько поцеловала в горячее, нагретое солнцем предплечье. Она и в самом деле ему верила и чувствовала облегчение от того, что ее любимый человек – не такой монстр, как можно было подумать.