На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская Страница 8

несколько раз. Сказал, что поставил перед собой задачу посмотреть «Мону Лизу» в Лувре. Долго всматривался в портрет, пытаясь понять загадку этого образа, его магию, но ничего не увидел, кроме своей глуповатой физиономии, которая отражалась в стекле — картина-то застеклена. Рассказывал он ещё и ещё, не заметили, как подъехали в остановке Миры.

— Ваша Таганка, — сказал Зорин и, как истинный джентльмен, поднялся с места и проводил Миру до дверей.

— Спасибо вам за общение! — улыбнулась девушка. — Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Безусловно! — подтвердил Зорин. — И вам спасибо, я тоже получил много радости от нашего общения.

— В таком случае до сентября?

— Да, до сентября.

Мира махнула рукой в знак прощания и выпорхнула из вагона. Зорин посмотрел ей вслед, осталось весьма приятное послевкусие.

Вспомнив всё это сейчас, он улыбнулся, наконец, завёл автомобиль и поехал домой. Виктория уже звонила.

— Ты сегодня выглядишь очень довольным, — заметила она, когда Вадим сел ужинать, устроилась напротив и наблюдала, как муж ест с завидным аппетитом.

— Ну, меня в сентябре всегда вдохновляет учебный год, — отозвался Вадим, отламывая хлеб, он всегда так делал — не откусывал, а отламывал маленькие кусочки, — пока нервы не потрепаны, пока студенты не проявляют лень или нахальство.

— Зорин, я раньше и представить себе не могла, что ты станешь преподавать, — Вика поднялась, поставила чайник.

— Почему? — жуя, поинтересовался Вадим, — по-моему, я серьёзный и солидный дядька, — он смешно надул щёки.

— Чай наливать? — поправляя очки, усмехнулась Виктория.

— Наливать, — кивнул Вадим, откинулся на спинку стула, — спасибо, милая, всё очень вкусно.

— Я старалась, — отозвалась Вика, поставила на стол чашку с дымящимся чаем, муж любил, чтобы было очень горячо.

— А себе? Ну, уж дудки, — возмутился Вадим, — хочу пить чай с халвой и Викторией, — пошутил он. Вика возражать не стала, хватит ссор на эту тему. Живет с Вадимом семь лет, в браке научилась многому, начиная от кулинарного мастерства и заканчивая компромиссами, умением прощать и подстраиваться. Научилась ли? Вика задумалась. Страсть, которая её захватила в первое время их романа, с годами прошла, но на смену ей пришли привязанность, в хорошем смысле привычка, жизнь с понятием «мы». А всё-таки Виктории иногда казалось, что Зорин просто ей уступил, что он так и не проникся той силой любви, которую она хотела бы получить от него. Однажды Вика даже поделилась этой мыслью с Надей. Услышав такое, та очень удивилась. Они сидели на детской площадке, где Саша ловко лазила по лесенкам, а потом арендовала верёвочные качели и не слезала с них, время от времени призывая взрослых оценить масштаб ее раскачиваний.

— Почему ты решила, что Вадим тебя не любит? Что-то случилось? — тревожно спросила Надя. Сама она давно не видела Зорина, Вика в основном приезжала без него. Вадим частенько был занят, к бизнесу прибавилась сначала аспирантура, потом преподавательская деятельность. С Николя они периодически созванивались, Наде всегда передавались приветы.

— Да ничего не случилось, — поморщилась Виктория, — я не сказала, что он меня не любит. Скорее, не так, любить по-настоящему.

— А что в твоем понятии — любить по-настоящему? — задала вопрос Надя, наблюдая за дочерью. Та остановила качели и стала закручиваться в них вокруг оси.

— Хотела бы я тебе объяснить, да слов не подберу, — выдохнула Вика, сняла очки, стала крутить их в руках, — на самом деле, мы живём как многие супружеские пары — иногда ссоримся, устаём, не всегда понимаем друг друга, но пытаемся понять. Миримся, уступаем, причем не стану лукавить, Зорин идёт мне навстречу, он первым старается погасить конфликт или загладить вину. Он терпелив и более уравновешен, чем я. По крайней мере, чтобы его вывести из себя, надо постараться.

— Так что же ещё тебе надо, Вика? — поразилась Надя.

— Есть что-то такое, в глубине его души, о чём он думает, может, даже сожалеет. И это тщательно от меня скрывается.

— А ты хочешь всё знать о своём муже? До самого дна?

— А ты разве нет? — Вика прищурилась.

— Нет, — не задумываясь, ответила Надежда, — я не стремлюсь знать то, что Коля решил от меня скрыть, я не хочу проникать в его сокровенное. У него должно быть не только личное пространство, но и душевные тайны.

— Но ведь ты его жена! Ты должна держать руку на пульсе.

— На каком пульсе, Вика? — улыбнулась Надя.

— Чтобы всё контролировать. Ты никогда не задумывалась, что в то самое его личное и сокрытое от тебя пространство влезет другая женщина?

— Ну почему же, задумывалась, — кивнула Надежда, — точнее, я допускаю, что в этой жизни может произойти всё. Увы, и такое.

— И что же?

Надя вздохнула, поискала глазами дочь, та, обнявшись с какой-то девочкой, пыталась уместиться на качелях вдвоём.

— Что? Да ничего, пожалуй, — наконец, отозвалась Надежда, задумалась, — тут себя-то толком не знаешь, как поступишь, что в тот или иной момент выкинешь. А уж другой человек? Нет ни на что гарантий, Викуся. Я просто живу и благодарю Бога за такой подарок: муж, дочь. За то, что жива моя мама, хотя и часто болеет. Что у моего мужа мирные отношения с его отцом — это тоже для меня радость. Вот из таких радостей и состоит моя жизнь.

— А если Николя вдруг, — Виктория запнулась, — ну, обратит внимание на другую женщину?

— Мне будет очень больно, — тихо сказала Надя.

— Вот видишь! — воскликнула Виктория, — а это можно предотвратить.

— Нет, — покачала головой Надя, — этого не предотвратишь, даже если будет тотальный контроль. Доверять человеку всё равно надо, он не твоя собственность, он личность.

— Ещё скажи, что ты никогда не ревновала Николя, — засомневалась Вика, — при его-то внешности и профессии.

— Я и сейчас его ревную, — с улыбкой призналась Надя, — но люблю больше.

Глава 8

Николай посмотрел на часы, самолёт опаздывал всего на час, уже неплохо, если учесть, что в последнее время авиаперелеты часто сбиваются с назначенного времени. Опоздания стали нередкими, порой люди в аэропортах проводят полдня, а то и по целому. Фертовский понял, что волнуется, понял только сейчас, когда вот-вот увидит сына.

Они не встречались семь лет, он, как женился на Наде, больше в Америку не летал. Сын на известие отца о женитьбе отреагировал негативно, подросток едко высказался в адрес его жены, хотя, конечно, не видел её, и понятия не имел, кто она такая. Однако сразу не принял. В итоге с отцом произошла ссора, тот упорно защищал новую миссис Фертовская. Вилли обиделся, не звонил, на звонки не отвечал. А отец после нескольких неудачных попыток найти компромисс и понимание, просто замолчал.

Спустя год после