Трое шведских горных мужчин - Лили Голд Страница 72

милым, в первые три раза, когда это случилось. Но со временем это очень быстро начало раздражать. Когда тебе так больно, что кажется, вот-вот вырвет, последнее, чего обычно хочется, это чтобы люди толпились вокруг тебя, прикасались и задавали вопросы, которые ты даже не можешь услышать, потому что все, о чем ты можешь думать, это то, как это чертовски больно. Я хочу побыть одна, свернувшись калачиком в темной комнате. Только я и малышка.

— Открой глаза, Дэйзи, — приказывает Рив. Я игнорирую его.

— С ней все в порядке? — спрашивает кто-то у меня над головой. — Нужно кому-нибудь позвонить?

— Пока нет. Но, Коул — переведи 112 в режим ожидания.

Я стискиваю зубы

— Мне. Не. Нужна. Скорая. Помощь. Ты. Идиот.

Очевидно, что никого не волнует то, что я могу сказать о своем собственном теле. Разговор продолжается и продолжается. Руки гладят мою спину и плечи, хотя я снова и снова пытаюсь стряхнуть их.

— Боли становятся сильнее?

— Чаще.

— Но ведь нормально?

— Так было сказано в Интернете.

— Мы должны отвезти ее обратно к врачу. На всякий случай.

— Я запишу нас на прием.

Внезапно я больше не могу с этим справляться.

— Прекратите! — кричу я, открывая глаза. — Просто прекратите, я в порядке, просто прекратите гладить меня, говорить обо мне и нависать надо мной, как будто я чертов инвалид, я, блять, больше не могу это выносить! Не могли бы вы все, пожалуйста, просто оставить меня нахрен в покое?!

Мой голос эхом разносится по проходам магазина. Несколько человек оглядываются. Мои мальчики замолкают, потрясенные.

— Милая…

Илай делает шаг вперед, и я отталкиваю его, по моей коже бегут мурашки.

— Прекрати прикасаться ко мне, Боже, это сводит меня с ума. — Я замечаю вспышку боли на его лице, когда я замыкаюсь в себе, прижимая руки к животу. Я чувствую, что не могу дышать.

— Дэйзи… — начинает Ривен, зачесывая назад мои волосы.

Я отталкиваю его от себя, а затем разражаюсь слезами прямо посреди магазина.

— Оставьте ее в покое. — Аманда суетится, держа в руках коробку с салфетками. — Если бедная девочка говорит, что с ней все в порядке, вы должны ее послушать. — Она отмахивается от них и садится рядом со мной, протягивая мне салфетки. Я вытаскиваю одну, сморкаясь.

— Мне очень жаль, — бормочу я. — Я не хотела устраивать сцену.

— Не говори глупостей, — резко говорит она. — Это детский магазин. Тут всегда полно драмы. Отходящие воды, обмороки, рвота. Это еще не полный список того, что тут происходило.

Я вытираю глаза.

— Я не знаю, что со мной не так. — Большую часть времени я люблю, когда меня обнимают, гладят и заботятся. Это заставляет меня чувствовать себя в безопасности и заботе. Однако время от времени это становится утомительным. И прямо сейчас, кажется, я не могу перестать раздражаться по любому поводу. Я ненавижу злиться на парней. Мы почти не спорим, а теперь я веду себя как последняя сука, крича на них на публике.

Она усмехается.

— С тобой все в порядке. Это их дело, — она строго смотрит на мальчиков, — слушать тебя, когда ты говоришь, что тебе нужно пространство.

— Мы просто беспокоимся, — говорит Илай, переминаясь с ноги на ногу.

— Конечно, это так. Но от того что вы ее задушите, не будет никакой пользы. — Она похлопывает меня по спине. — Она взрослая. Равна с вами. Относитесь к ней как к своему партнеру, а не как к ребенку. Не принимайте решения за нее.

Малышка начинает ерзать, и я провожу рукой по животу, когда тупая спазматическая боль наконец утихает. Прерывисто дыша, я поднимаю взгляд. Ребята отступили, но все еще стоят поблизости, наблюдая за мной с беспокойством на лицах.

— Мне очень жаль, — бормочу я. — Я не хотела срывать на вас злость.

Они смотрят друг на друга, как будто не знают, что делать. Я не могу их винить. Я не знаю, что делать. Я чувствую раздражение, злость и грусть. Я просто хочу прижаться к малышке и исчезнуть.

— Дэйзи. — Коул опускается на колени передо мной, оказавшись на уровне моих глаз. Он не пытается прикоснуться ко мне. — Чего ты хочешь?

Я принюхиваюсь.

— Бургер.

— В ресторане? Или на вынос?

— На вынос.

— Хорошо. — Он протягивает мне руку, помогая подняться.

Аманда тоже встает.

— Хорошо. Я тебе напишу.

* * *

Несколько часов спустя, когда мой желудок набит едой, а мозг затуманен несколькими оргазмами, я чувствую себя гораздо менее возбужденной. Мы все четверо растянулись на огромной кровати Ривена, прижавшись друг к другу.

Что ж. Трое из нас валяются, а Коул сидит прямо, как шомпол, на краю матраса, уставившись в пространство. Мальчики снова говорят о том, кому, по их мнению, принадлежит ребенок.

— Будем надеяться, что она моя, ради ее же блага, — говорит Илай, потягиваясь. — У меня определенно лучшие гены из нас троих.

Рив фыркает.

— Да?

— Конечно. Просто посмотри на меня. — Он машет рукой перед своим лицом. — Представь ребенка с такой красивой внешностью, как эта.

Я закатываю глаза.

— Она будет вся ваша. Вы все будете отцами. Мы все будем растить ее вместе. — Я многозначительно смотрю на Коула, который ничего не говорит. Я не думаю, что он сказал хоть одно слово с тех пор, как мы вернулись домой.

— Конечно. Конечно. — Илай делает паузу. — Но она все равно будет моей.

— Да, Илай. Она все равно будет твоей.

Он усмехается, откидывая голову на подушку.

— Я так взволнован, — бормочет он. — У меня будет дочь. Я собираюсь стать папой.

Я улыбаюсь, но чувствую пустоту внутри. Чувство вины терзает меня. Мне до сих пор так стыдно за то, что я накричала на них всех ранее.

Ривен, должно быть, чувствует, что что-то происходит, потому что он перемещается позади меня, притягивая ближе к своей груди.

— Чувствуешь себя лучше? — бормочет он. Я киваю, прижимаясь к его чистому, мягкому, теплому запаху, но у меня болит в груди.

Ребята в конце концов засыпают рядом со мной, и я проваливаюсь в беспокойную дремоту в объятиях Рива.

* * *

Такое чувство, что я сплю всего несколько минут, прежде чем снова резко просыпаюсь. Крошечная ножка пинает меня по грудной клетке. Я вздыхаю. Я чертовски устала. Мы проходим через это каждую ночь. Как только я ложусь в постель, малышка превращается в боевую женщину. Я глажу ее, пока она разрывает мои внутренности на куски, и в конце концов она снова замирает. Я перекатываюсь на руку Илая, пытаясь найти более удобное положение. Он что-то бормочет, притягивая меня ближе, и я устраиваюсь,