Неженка (СИ) - Аня Леонтьева Страница 7

Боже, как он только вчера меня не называл, что он только не просил меня за ним повторять.

Хм, просил!

Он приказывал, и я починялась. Я вообще теряюсь от его напора, не могу противостоять ему. Он словно гипнотизирует меня. Захватывает в плен своей прямолинейностью, и откровенностью. Ничего не стесняясь, не придумывает никаких благозвучных эпитетов, называя вещи своими именами. И смеётся надо мной, когда я не в силах повторить за ним, сбиваюсь и краснею. И называет меня неженкой, говорит, что я почти девственница, и что он мой первый настоящий мужчина.

Я перевожу дыхание, чувствую, как забурлила кровь, от всех этих воспоминаний, об откровенных словах, и не мене откровенных ласках.

Я тряхнула головой. Надо немного развеется, сходить в душ, выпить кофе, а то у меня голова идёт кругом.

Я осторожно поднялась с кровати, снова ощутив в мышцах тремор, и накрыла Матвея одеялом, чуть не захихикав. Он забавно смотрелся на постельном белье нежно-розового цвета.

На полу валялась его одежда, моё платье, и нижнее бельё, испорченные чулки, а ещё, по всему полу валялись использованные презервативы.

Ужас!

Один, два, три… Шесть!

Мы сделали это вчера шесть раз!

Я в шоке!

А если считать мой оргазм в прихожей, когда он бесцеремонно запихал в меня свои пальцы, то я кончила вчера семь раз.

За одну ночь я кончила больше, чем за всю мою жизнь. Кто бы рассказал мне, не поверила бы.

Я собрала всё это добро, и, накинув халат, выскользнула из комнаты. Потом вернулась и зашторила окно, приглушив дневной свет.

Не знаю, что на меня нашло, может это благодарность, за чудесную новогоднюю ночь? Но мне хотелось, проявит заботу.

Включила на кухне кофеварку, и поплелась в душ.

Позевывая, сняла халат, и уставилась, на себя в зеркало.

На шее, на груди, на животе, да почти везде, отметины от засосов. Губы все распухли, на запястьях точки синяков, повернулась спиной, на ягодицах тоже. Волосы растрёпаны, глаза горят.

Да такого нового года у меня ещё не было.

Отвернулась не в силах смотреть на это непотребство.

И ведь это я. Девочка-умничка закончившая филфак с красным дипломом, которая верила в то, что должна отдаться в первый раз по большой и взаимной любви, которая порнуху-то никогда не смотрела, и на рассказы подруг, да той же Алки, что они с ума сходят от секса, снисходительно улыбалась. Не верила, что можно вот так в пучину с головой окунуться. А вот так, за одну ночь, один единственный мужчина разбил напрочь, все мои стереотипы. Развеял по воздуху. И я готова была вчера на всё. Это даже пугает, как он легко мной руководил, словно подавляя мою волю. Он изначально во мне вызывал страх и трепет, а после того как по хозяйски засунул свой язык, ко мне в рот, а руку в трусы, я и вовсе сдалась.

Я долго стояла под горячими струями воды. Ароматный гель, и шампунь, давно уже смылись с моей кожи, и на задворках сознания мелькала мысль, что кофе возможно давно готов, но выходить всё не хотелось. Словно я попаду в другую реальность, где мне предстоит встретиться с действительностью, и принять её. А всё произошедшее пока никак не укладывалось в моей голове.

Зря я переживала, действительность сама явилась ко мне, в виде обнаженного мужчины, который открыв дверцу, душевой ширмы, нагло меня рассматривал, попивая кофе.

— Ты ночью не насмотрелся? — нервно передёрнула я плечами, и инстинктивно прикрываясь.

— Ночью я больше щупал, — усмехнулся Матвей, и отставил кружку с кофе, шагнул ко мне.

Нас разделял поток воды, льющийся из душевой лейки. Я осматривала его, настороженно, готовясь, что он вот-вот коснётся меня. Его большое тело занимало почти всё пространство в душевой.

Он, всё ещё молча, разглядывал меня, и я не знала, куда деть взгляд, потому что, попробовав его опустить, я наткнулась на его вздыбленный член, мне пришлось опять взглянуть в его серые глаза. Его губы растянулись в улыбке. И я снова краснею, я чувствую, как горят мои щёки.

— Я просто охреневаю, Неженка, как ты краснеешь, — смеётся Матвей, и берёт меня за руку, но вопреки моим ожиданиям, накрывает ей мою грудь.

— Давай поласкай себя! — воркует он, сжимая своей рукой, мою ладонь, а вместе с ней и грудь.

— Что? — пищу я, и одёргиваю руку.

— Давай сожми свои соски, — он снова берёт на это раз, обе мои ладошки и накрывает ими мою грудь.

— Я… Я не умею, — выдыхаю я, но руки не убираю.

— Что ж ты, Неженка, не дрочила никогда, — снова смеётся Матвей, и наклоняется надо мной, поток воды мочит его голову, и он откидывает с лица мокрые волосы.

— Не представляла, как тебя имеет понравившийся мужичек? А может даже и бабенка, какая?

Ответить, причем возмущенно я не успеваю, он накрывает мой рот своим, сминая губы, и раздвигая их своим языком. Шарит им, глубоко и требовательно, так что я начинаю задыхаться от его напора, и от дурманящего вкуса кофе.

Руки мои смыкаются на его шее, потому что коленки подгибаются, и я боюсь упасть, из груди вырывается стон.

Мне хорошо! Тело снова встрепенулось!

Между ног становиться жарко, по телу бегут импульсы, и дрожь возбуждения, когда я чувствую, как мне в живот упирается его член.

Матвей отстраняется, и я удивлённо открываю глаза. Он разжимает мои руки и снова кладет их мне на груди.

— Ну, хорошо, давай представь, что я имею тебя, — журчит его низкий голос. — Сожми грудь, и помассируй соски, давай!

Я закусываю губу и, глядя в его потемневшие глаза, делаю, как он мне говорит. По телу, словно разряды тока пустили, я даже глаза, прикрываю, и выгибаюсь.

— Вот так, молодец Неженка, — довольно мурчит Матвей, и я замечаю, что он галдит свой член.

Только мне не противно, меня это невероятно возбуждает. Он вообще открывает во мне какую-то порочную сторону меня. Словно до него я вообще не знала, что такое удовольствие.

— А теперь скажи мне, — бормочет он, видя, как я извиваюсь, — как тебе нравится! Хочешь быть сверху, или может, чтобы я был сзади.

— Я… я, — запинаюсь я, потому что мне нравиться всё. Осознала это только сейчас.

С ним мне понравилось всё.

— Говори, Неженка, — Матвей всё сильнее наглаживает свой член, а я пытаюсь сообразить, как ответить, и ничего не могу придумать.

— Мне всё нравится, — тихо выдаю я, опять краснею, хотя, казалось бы, чего уж краснеть, стоять перед