Не сдавайся - Кристен Эшли Страница 7

Когда я двинулась в его сторону, мне не доставило радости осознание того, что я не ошиблась. Под всем этим дерьмом действительно скрывался порядочный человек.

Проблема была в том, что когда он собрался с силами и устроился на постоянную работу, он еще и нашел себе постоянную женщину (которой явно была не я), женился на ней, сделал ей ребенка и только потом признался, что у него есть еще один сын.

Она сошла с ума. И вышвырнула его из дома, сказав наладить отношения с братом своего нового ребенка.

Трент не согласился, и они продолжили спорить на эту тему, но когда мое имя попало в новости в связи с именем серийного убийцы, он разыскал меня.

Именно по этой причине я законно сменила имя и переехала из старой квартиры Морри, куда Колт и Феб поселили нас с Итаном после самоубийства Денниса Лоу в полиции. Меня было слишком легко найти всяким подонкам.

Деннис Лоу обыграл Шерил Шекл.

Но теперь мы с Итаном были Шер и Итан Риверс.

Я подумывала о том, чтобы сделать все по-крупному — найти имя героини какого-нибудь модного романа и дать его нам с сыном. Но, в конце концов, такое было не по мне, и я не хотела делать ничего такого, что могло бы сделать Итана мишенью для сопливых засранцев в школе.

А мне нравилась вода. Озера. Океаны. Реки. Даже ручьи. В моей жизни было не так много спокойствия, но когда я оказывался рядом с водой, меня окутывал покой.

Поэтому мы стали Ривер (прим. Ривер — в переводе «река»).

— Привет, — позвал Трент.

— Привет, — ответила я и направилась к нему, нуждаясь в еде и еще одном коктейле от похмелья.

Необходимо добавить в список дел поездку в «Макдоналдс», прежде чем отправиться в «Уолмарт» за покупками, размышляла, поднимаясь на крыльцо.

Я подняла глаза на Трента.

Он был хорош собой, всегда был таким, но сейчас без лишней худобы и взвинченности стал даже лучше, потому что предпочитал курить, а не употреблять. И я была благодарна ему за то единственное, что он дал мне — или вернее дал Итану — поделился с моим сыном всем тем хорошим, чем только мог. Густыми темно-русыми волосами, длинным, крепким корпусом, хорошей костной структурой.

И только карие глаза достались Итану от матери.

— Что случилось? — спросил я.

— У тебя есть минутка, чтобы поговорить? — спросил он в ответ.

У меня ее не было. Потому что времени и правда не было, а еще, потому что я дерьмово себя чувствовала, и потому что мое утро было еще более дерьмовым, чем мое самочувствие, а еще и потому что я не хотела тратить ни секунды на разговор с Трентом.

Он, вероятно, и привел себя в порядок, но все равно оставил меня одну, беременную и влюбленную в мудака-наркомана, которому, в конце концов, было на меня наплевать.

Может, я и затаила обиду, но я была именно такой. Хотя и считала, что он заслужил это.

Конечно, когда он стал отцом Итана и теперь находился рядом, я сдерживала себя в моментах, где обычно давала себе волю.

Еще одна часть жизни, которая была отстойной.

— Конечно, — ответила я, достала ключи и двинулась к двери.

Он убрался с дороги, чтобы я могла открыть дверь.

Поскольку был конец сентября, я решила, что пора достать из гаража ставни и поменять сетки. И мысленно внесла это в список дел.

Затем я впустила нас в дом, Трент закрыл за собой дверь.

Войдя внутрь, я бросила сумочку и ключи на диван.

Несмотря на то, что он уже бывал здесь, когда забирал Итана, Трент огляделся.

А я нет. Я знала, что я создала для своего сына. И знала почему.

В этой обстановке была вся я и мне здесь было комфортно, пусть все и было более чем немного безумно.

Стиль был близок к бохо, чего нельзя было понять, глядя на меня — высокие каблуки, короткие юбки, обтягивающие майки и узкие джинсы.

Хотя, возможно, если посмотреть с другой стороны…

В моей гостиной (да и во всем доме) было несколько находок с гаражных распродаж. Встречались и вещи из магазинов секонд-хенд. Были и хорошие, качественные вещи, на которые я копила, откладывала или оплачивала их кредитной картой, задолженность по которой гасила позже.

На витиеватые лампы я набросила несколько шарфов. Другие лампы были с яркими абажурами розового или бирюзового цвета. Цветочные пледы с бахромой. Пуфик с тигровым принтом. Несочетаемые подушки с причудливыми узорами на столь же несочетаемой мебели. Плетеный стул-кресло с круглым сиденьем с причудливым узором. Повсюду пышные растения в горшках.

Гостиная была небольшой, стены выкрашены в приглушенный виноградный цвет, который каким-то образом объединял все цвета и узоры в комнате, придавая ей теплое, фруктовое, пещерное настроение. Стены были почти от края до края заполнены всякой всячиной — от гравюр с цветами до племенных узоров, от абстракций до карикатурных портретов, от старых побитых зеркал до фотографий в рамке, на которых были изображены мы с Итаном, живущие своей жизнью.

Сам дом был старым, построенным в 50-х годах, поэтому в нем не было большой гостиной. Не было соборных потолков. Он был разделен на небольшие комнаты, которые, к сожалению, разделяли его обитателей. Но нас с Итаном это устраивало, потому что мы были только вдвоем и любили проводить время вместе.

У жильцов до нас были собаки, которые плохо себя вели, поэтому ковер был новый. Не самый лучший, но все равно чистый, и я за ним ухаживала, чтобы он выглядел красиво.

Коридор с левой стороны вел к двум спальням, подсобному помещению и ванной комнате, которую мы с Итаном делили на двоих. Хозяин разрешил мне выкрасить комнату Итана в голубой цвет, и она была оформлена в мальчишеском стиле. Моя комната была продолжением стиля бохо, но более насыщенного цвета: она была выкрашена в приглушенный бирюзовый цвет и набита всякой всячиной, от мебели до безделушек и фотографий.

Дверь справа вела на кухню, которая была не очень большой, но достаточной, чтобы поставить там относительно неплохой кухонный стол, который подходил нам с Итаном. Нам не нужен был шикарный обеденный стол (или столовая). Только не для нас с ним.

Никто не будет ломиться ко мне в дверь, вымаливая разрешения сделать фотографии для какого-нибудь журнала декораторов. Но мне все нравилось. В этом была вся я. Я чувствовала себя в безопасности и