Зоя (СИ) - Ларосса Юлия Страница 69

Его властный взгляд, решительный тон и двойная складочка над переносицей подтверждали это. Я открыла рот, чтобы смиренно попрощаться с друзьями, но слова так и не сорвались с губ. Глаза Эскаланта приобрели уничтожающий огонь, и он медленно перевел взгляд на кого-то, слева от меня. В тот же миг я ощутила чужую руку на своей талии.

— Зоя еще не собирается домой. Тем более с тобой, парень! — говорил отважный самоубийца голосом Винсента.

Я посмотрела на своего нового знакомого, а он в ответ задорно подмигнул мне. Напряжение достигло кульминации. Оно сдавило мои легкие и нервно пульсировало в висках. Кажется, так из человека и выветривается алкоголь!

Я аккуратно, словно опускала оружие на пол, сделала шаг от Винсента, избавляясь от его объятий.

— Очевидно, нас не представили! — хладнокровный аристократ противоречиво улыбнулся и протянул руку президенту студенчества. — Себастьян Эскалант!

Вежливая улыбка и спокойный голос, вот только взгляд дикий и кровожадный.

Реакция Эскаланта привела в замешательство Винсента, но он быстро нашелся и ответил на рукопожатие:

— Винс… — голос парня резко перешел на сопрано, и он согнулся пополам.

— Тише, тише, тише! — продолжал улыбаться Себастьян, выворачивая ему руку так, что она вот-вот и сломается.

— Боже мой! Что ты творишь?! — испуганно закричала я. — Отпусти его, Себастьян!

— Иди на выход. Быстро! — прорычал он мне, и я попятилась в указанную им сторону.

Вокруг уже столпились зеваки и, когда Себастьян отпустил руку Винсента, кинулись к нему, чтобы подхватить своего лидера. Миг, и Эскалант уже тянул меня через весь зал, ухватив за плечо, жестко и больно. Лишь очутившись на улице, он резко отпустил меня, почти отшвырнув от себя.

— Значит окончательно перешла на студентов? — ехидно бросил он и стал спускаться по ступеням.

О, я его все-таки задела. Интересно чем? Пьяной истерикой по телефону или своим появлением в его жизни?

— Он непростой студент, — торопилась я за ним, глядя на широкую спину аристократа в сером свитшоте. — Он президент студенчества!

Себастьян так резко развернулся, что я чуть не налетела на него.

— Ого! Ты теперь ведешься на статус? — плевался он язвительностью.

— Так я стану герцогом через пару месяцев! Может, пересмотришь свое решение новым взглядом?

Плевок в самую душу. Опьяненная алкоголем и разозленная его словами я размахнулась, чтобы отвесить ему пощечину…

— Ай-ай-ай! — запищала я, когда он сильно сжал мое запястье, оставляя синяки на коже.

И в ту же секунду Эскалант дернул меня к себе и зашипел в лицо:

— Никогда. Не смей. Делать. Подобное. Поняла?!

Не выдержав боль, я просто кивнула, боясь, что расплачусь на его глазах. Он разжал пальцы и толкнул меня к «Майбаху». Я быстро села внутрь, и он захлопнул за мной дверцу с такой силой, что я даже подпрыгнула.

Себастьян обошел автомобиль, сел за руль и с таким же грохотом закрыл за собой водительскую дверь. Он вставил ключи в замок зажигания и мощный двигатель мгновенно откликнулся. Эскалант с пульсирующей веной на шее выкрутил руль и надавил на педаль газа, да так дерзко, что резина на колесах заскулила, оставляя след на асфальте.

Моя голова немного кружилась. Все же не стоило столько пить! Я отвернулась к окну, стараясь не обращать внимания на разгневанного водителя, которого невыносимо сильно хотела поцеловать.

Ночная, прекрасная Барселона! Ее огни завораживали и немного отвлекали от боли внутри меня. Один психолог, имя которого вылетело из моей головы, говорил, что для творческих людей спасательный круг в море стресса — их творчество. Я бы очень хотела вступить с ним в дискуссию и понять, что же делать, если твое творчество уверенно граничит с помешательством?

Да, я становлюсь безумной от чувств к мужчине. К мужчине, который заполнил собой мое творчество и мою жизнь. К чужому мужчине, который никогда не будет моим.

Сдавшись, я перевела взгляд на взбешенного Себастьяна. Какие красивые у него руки! Длинные пальцы небрежно сжимали руль, однако слегка подрагивали и выдали его неспокойное состояние. Я стала немного разбираться в его эмоциях.

Сдвинутые черные брови создавали две складки над переносицей и придавали строгость его красивым чертам. А вот густые темные ресницы наоборот сглаживали образ, восстанавливая равновесие между суровостью и привлекательностью.

— Не смотри на меня! — жестко приказал он голосом, который я готова слушать вечность. Быть с ним — мой невозможный рай. Быть без него — мой нынешний ад…

— Я люблю тебя, Себастьян.

Слова шли прямо из моего сердца. Я не смогла их сдержать, алкоголь забрал страх и придал силу моей любви. Себастьян неожиданно нажал на педаль тормоза и автомобиль остановился. От резкого торможения наши тела качнуло вперед, потом обратно к спинкам сиденья, и мы замерли.

Эскалант смотрел вперед. Его не волновало, что наш автомобиль стали обгонять другие машины и возмущенно сигналили. Наконец, он очнулся и быстро съехал с дороги в ближайший переулок. Себастьян выключил двигатель и, тяжко вздохнув, сложил руки на руле.

Я моргнула и почувствовала капельки теплых слез, упавших на мои руки. Плачу.

— Ты не любишь меня, Зоя, — тихо изрек Себастьян, откинувшись на спинку водительского сиденья, и провел ладонями по лицу. Я улыбнулась сквозь боль.

— Похоть, уважение, привязанность, выгода. Смесь этих чувств и называют… любовью.

Он словно читал лекцию. Говорил сухо, устремив взгляд прямо перед собой.

— Нет! — прошептала я.

Мне нельзя смотреть на него. Но у меня не хватало сил отвести взгляд.

— Зоя, — он позвал меня напряженным голосом, но не повернулся.

— Моя внешность и мое положение многим не дают покоя. Но это лишь… маска. На самом деле никто не знает меня. Себастьян прикрыл глаза и опустил голову вниз. Он все еще избегал моего взгляда.

— Твои брови слегка подрагивают, когда ты злишься, — хриплым от чувств голосом заговорила я. — Иногда ты скрываешь искреннюю улыбку, проводя рукой по губам. Когда нервничаешь или волнуешься, то ерошишь волосы. Всегда правой рукой. Если ты переживаешь что-то внутри себя, борешься с чем-то, то вздыхаешь, приподнимая плечи.

Он шумно выдохнул. Я заметила, как его мышцы дрогнули, словно напряжение накрыло тяжелой волной.

— Твои глаза совершенны. Они темнеют, словно небо перед ливнем, когда ты смотришь на меня. И мерцают золотом, когда смеешься…

— Зоя… — простонал он с нотками мольбы и вскинул голову, обращая на меня взгляд.

Наконец-то я снова увидела их! Эти волшебные, фантастической красоты глаза. Они снова вдохновили меня, и я могла продолжить.

— Мне очень нравятся твои редкие шутки. Они невероятно остроумные и ироничные, порой даже чересчур, — продолжила я и увидела его усмешку. — Ты избегаешь перемен и новых привычек, отказываешься от них, как ворчливый старичок!

Насколько он сильный, настолько я слабая.

— Ты отвергаешь заботу, хотя она очень важна для тебя. Я бы сказала, даже необходима. Ты не хочешь быть обузой для кого-то и страшишься привязанности…

Больше не могу терпеть! Я потянулась к нему и, обхватив ладонями его лицо, притянула к себе.

— Ты называешь чувства ко мне похотью, — зашептала я, глядя в его глаза. — Ты не веришь в мою любовь, и этим делаешь мне очень больно. Но выбора у меня нет, ибо ты забрал мою гордость… И я почемуто уверена, что буду любить тебя вопреки обещаниям, принципам и твоей свадебной клятве, которую ты скажешь не мне… Себастьян поцеловал меня, прерывая мою речь.

Его губы — эссенция чувственности и концентрат желания, обрекающие на жажду касаться их снова и снова. Его руки — мой ореол эмоционального комфорта, моя граница счастья. За ее пределами я обречена на пустоту и одиночество. Его близость — моя вечная гарантия вдохновения, моя подпитка сил и моя мечта.

Я погрузила пальцы в его волосы, купаясь в них и запоминая это ощущение. Скользнула на шею, потом на грудь, наслаждаясь твердостью его мышц.