Солнечный свет для Шэдоу - Кэсси Харт Страница 6

Оставшуюся часть разговора она оживленно рассказывает, как классно будет жить одной, занимаясь своими делами. Да уж, вся моя жизнь — это чтение и написание страшилок. Даже не представляю, какие у меня могут быть веселые занятия наедине с кучей пустого пространства.

— Все твои сомнения развеялись? — доносится из-за моей спины глубокий хриплый голос, когда я заканчиваю разговор, и по телу разливается жар, какой-то новый, неведомый мне прежде.

— Да, — говорю я, возвращая ему телефон. — Спасибо.

— Пожалуйста.

— Хотя, мы могли бы решить все и до того, как ты заманил меня сюда.

— Опять двадцать пять, — отвечает он, скрещивая руки на груди, и я не могу отвести взгляд от его мокрой футболки, которая облепила тело, идеально подчеркивая каждую мышцу.

Я трясу головой в тщетной попытке привести мысли в порядок. Мне нужно сосредоточиться на чем угодно, только не на этом опьяняющем мужчине, стоящем так близко, что я чувствую запах лосьона после бритья и его горячий, мускусный аромат.

Отлично, меня тянет к этому мужчине. Именно этого мне сейчас не хватало. Сначала узнаю, что меня снова бросают, а теперь обнаруживаю, что меня тянет к тому, кто заманил меня сюда обманом. Кстати, вопрос…

— Зачем ты меня сюда привел, если мог легко избавиться от меня у ворот?

Он смотрит на меня с каменным лицом, в его темных глазах плещется что-то похожее на желание.

— Ты была уверена, что мы монстры. Я подумал, что смогу переубедить тебя.

— А тебе не все равно, что я думаю?

— Все равно, — говорит он, и я закатываю глаза. — Скажем так, мне было скучно, а ты, розочка, оказалась довольно занятной.

Я пристально смотрю на него, и мне приходит в голову мысль, что, может, он — именно то, что мне нужно сейчас. Я только что потеряла единственного человека в моей жизни, и как бы драматично это ни звучало, но это правда.

Как же типично для тебя, Лиза, эмоционально цепляться за первого встречного. Сердце сжимается от нежеланной мысли.

Огромная волна одиночества накрывает меня, как валун, и я отвожу взгляд от Шэдоу. Я не могу позволить себе заботиться о ком-то другом, по крайней мере настолько, чтобы привязаться к нему. Игнорировать свое влечение к этому мужчине, когда я чувствую себя такой уязвимой, — это риск, на который я не могу пойти. Я не могу вновь цепляться за кого-то только для того, чтобы меня снова бросили. Ведь так всегда и бывает.

— Интересно, — говорит Шэдоу, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

Нет, не спрашивай. Не надо.

— Что интересно? — все-таки спрашиваю, наперекор здравому смыслу.

— Ты, розочка, — он приближается ко мне, и я отступаю на шаг. — Твоя реакция оказалась совсем не такой, какой я ожидал после того, как ты узнала, что твоя кузина в порядке. Ты что, хотела, чтобы с ней что-то случилось?

— Что??? — Зашипела я. — Что ты хочешь сказать?

— Скажем так, я ожидал увидеть облегчение в твоих глазах, когда ты услышала, что твоя кузина цела и невредима, так почему же ты выглядишь почти расстроенной?

Я задыхаюсь, когда моя спина ударяется о стену, но он не перестает приближаться ко мне.

— Ошибаешься. Я не расстроена, Саша в безопасности, и я рада за нее.

— Ну и кто теперь врет?

— Я не вру! — упрямо говорю я, хотя сердце бешено колотится от того, как близко подошел он ко мне. Черт, я чувствую запах дождя на его волосах. С такого расстояния я вижу его темные глаза, и они одновременно пугают и завораживают.

— А может, ты просто ревнуешь?

Я прищуриваюсь, глядя на него:

— Не ревную!

Мне больно, что она скрыла свою любовь, ведь раньше мы всем делились друг с другом. Мне страшно остаться совсем одной, но это не ревность.

— Вполне естественно, что ты ревнуешь. Твоя кузина нашла любовь и живет дальше, а ты, малышка…

— Не смей так меня называть, — шиплю я, отталкиваясь от стены и подходя к нему, сверля его взглядом. Но на него это не действует, и от этого я злюсь еще больше. — Я не ревную к Саше, ясно? Она моя лучшая подруга, и я, как никто, знаю, как сильно она заслуживает быть любимой. Она добрая, милая и такая невинная, что заслуживает человека, который сделает ее счастливой.

К концу своей тирады я уже тяжело дышу, и, хотя ожидала увидеть насмешливое выражение на его лице, ничего такого нет.

— Так почему же ты выглядишь такой несчастной, розочка?

— Потому что ее счастье стоит мне моего. — Я всхлипываю, чувствуя, как заканчиваются силы. — Я… я знаю, что звучит эгоистично, но я теряю единственного человека, который обо мне заботился. Когда она переедет, я снова останусь одна. У меня нет настоящих друзей, а семье на меня плевать, если только не праздник какой-то. И то они всегда заняты своими делами. Саша была единственной, кто всегда был рядом, и теперь я теряю и ее.

— Лиза…

— Я знаю, о чем ты думаешь, но, клянусь, я не стану портить ее отношения. Я никогда не сделаю больно своей лучшей подруге и не встану на пути ее счастья. Когда я пришла сюда, я действительно волновалась.

— Я верю тебе, — говорит Шэдоу и поднимает руку, касаясь большим пальцем моей щеки. Я ненавижу, как мое тело дрожит от этого простого прикосновения. Его палец грубый, мозолистый и теплый на моей коже, и, вопреки здравому смыслу, я прижимаюсь к нему, как изголодавшийся по прикосновениям котенок.

Прекрати, Лиза. Сохрани хоть каплю достоинства!

— Как такая красивая и замечательная девушка может быть одинока?

Мои глаза закрываются от сочетания его глубокого, теплого голоса и нежного прикосновения. Боже, как же это приятно. Похоже, я действительно жажду тактильного контакта. Кроме поездки в Даллас, я почти не выхожу из дома и ни с кем не общаюсь, а этот мужчина разжигает во мне какой-то огонь, которого я раньше никогда не чувствовала.

Не привязывайся, Лиза. Ты его не удержишь. Потом будет только больнее, когда он тоже уйдет.

Я должна прислушаться к голосу в голове, который предупреждает держаться подальше от этого мужчины, но ничего не могу с собой поделать. Когда я уйду отсюда, наверняка буду корить себя за свое жалкое поведение, возможно, даже возненавижу себя за слабость перед мужчиной, которого едва знаю. Но сейчас я не могу об этом думать. Мое сердце слишком болит, чтобы даже попытаться оттолкнуть его.

Он не будет принадлежать мне,