Король Алчности - Ана Хуанг Страница 57

— Знаю. Я...

— Это было три дня назад, и первое, что ты делаешь, когда видишь меня с кем-то еще, — это нападаешь на него в ванной?

— А́ле, он…

— Именно поэтому я не могу тебе доверять. Ты продолжаешь говорить одно, а..

— Он собирался снять тебя на видео, — мои слова взорвались разочарованием.

Алессандра замолчала. Она уставилась на меня, ее глаза округлились от шока.

— Я слышал, как он разговаривал с другом в ванной, — я пропустил наиболее грубые элементы разговора Далтона. Ей не нужно было ничего из этого слышать. — Он планировал отвезти тебя домой и тайно записать как вы занимаетесь сексом. — Свежий всплеск ярости пронзил мое нутро. — Скажи, что мне было делать?

— Ты мог бы сказать мне.

— А ты бы мне поверила?

Алессандра не ответила.

— Я сказал, что буду стоять в стороне и смотреть, как ты встречаешься с кем захочешь, и так и сделаю, — сказал я. — Это не мое дело говорить тебе, что ты можешь и чего не можешь делать. Но я не потерплю, чтобы тебя не уважали, — эмоции сделали слоги грубыми. — Я сделаю для тебя все что угодно, amor, но я не могу сделать невозможного.

Алессандра сглотнула. Ее гнев заметно утих, и она внезапно показалась маленькой и усталой на фоне нашего богато украшенного окружения.

Мой кулак сжался от необходимости прикоснуться к ней.

— Пойдём, ты возвращаешься на вечеринку, — сказал я, когда она промолчала. — Мне жаль, что испортил тебе вечер, но ты заслуживаешь лучшего, чем кто-то вроде Далтона.

Она так же заслуживала лучшего, чем я, но, по крайней мере, я это знал. В мире не было ни одного человека, который был достоин ее.

Не успел сделать и двух шагов по коридору, она остановила меня.

— Доминик.

Мое сердце забилось от ее низкого тона. Я повернулся, но не успел среагировать, как Алессандра закрыла пространство между нами, схватила мою рубашку…

И поцеловала меня.

ГЛАВА 31

Я не знаю, как это произошло и что заставило меня это сделать. В одну секунду я смотрела, как Доминик уходит. А в следующую мои руки уже сжимали его рубашку, мой язык переплетался с его, и мой мир растворился в дымке жара и ощущений.

Алкоголь и американские горки эмоций вывели мои запреты за точку невозврата. За полчаса я испытала весь спектр человеческих эмоций — ярость, шок, желание и тысячу оттенков между ними — и устала.

Устала чувствовать себя некомфортно в собственном теле. Устала вести светскую беседу и задаваться вопросом, нравлюсь ли я другому человеку. Устала бороться с течением, когда мне просто хотелось кануть в Лету.

Так я и сделала, на одну ночь.

Мучительный стон Доминика вспыхнул глубоко в моей душе и распространился наружу, разжигая крошечные огни, пока меня не охватила ослабляющая колени и отупляющая разум похоть.

У меня не было секса с той ночи, когда он подписал наш документ о разводе. Прошло почти три месяца, но его предыдущее признание о том, что Далтон планировал отвезти меня домой и переспать со мной, заставило меня осознать, что я не готова быть ни с кем, кроме Доминика. По крайней мере, не так.

Я попятилась назад, увлекая его за собой. Руки искали и путались, прежде чем мы наконец нашли дверь в коридоре и, ошеломленные, вошли внутрь, чтобы уединиться.

Он крепко держал меня за талию, пока мы двигались по комнате. Когда я поднялась подышать, то увидела кожаные книги и витражи: должно быть, мы в библиотеке.

Причина. Слова. Все это исчезло, оставив лишь потребность и желание.

Между нами ничего не было настоящего, но это была вся правда, которая у нас была. Наша связь тянула меня, хотя осколки моего сердца пытались разорвать меня на части.

Мои колени ударились о спинку кожаного кресла. Доминик оттолкнул меня назад, его тело накрыло мое, и он поцеловал меня с неистовой силой. Я уже была мокрой от первого вкуса его губ, и потребность большего пульсировала между моих ног от его мучительного стона.

— Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, А́ле, — теплые, сильные пальцы обхватили мои бедра. — Я бы разрушил весь мир, только если это доставит тебе удовольствие. Я бы уничтожил каждого мужчину, который думает, что сможет заполучить тебя. — Его щетина царапала мягкую кожу; его дыхание скользило по моей щеке, вызывая дрожь по спине.

В тот момент я была в отчаянии и очень нуждающейся в нем.

— Трахни меня так, словно ты действительно это имеешь в виду, Дом, — это была слабая насмешка. Стрела, которая была слишком тупой, чтобы попасть в центр, но этого было достаточно, чтобы получить то, что я хочу.

— С чего ты взяла что я так не думаю? — огонь и ярость зажгли его глаза.

— Наши документы о разводе, — слова прозвучали с горечью на моем языке. Уродство, отравившее колодец нашей любви, всегда присутствовало. Пренебрежение. Равнодушие. Апатия. Но сегодня вечером я не чувствовала той пустоты, которую ощущала много ночей назад.

Его голос упал до смертельного шепота.

— Думаешь, я не смог бы разорвать эти бумаги? Что чернила на странице что-нибудь для меня значат?

— Все, что тебя когда-либо волновало — это подписание как можно больше контрактов. Почему наш должен быть другим?

Доминик стиснул челюсти, и сквозь него прорвалось рычание. Больше нечего было сказать. Сегодняшний вечер был о нужде. Моя потребность в нем. Моя потребность забыть будущее, от которого он меня спас, и прошлое, которым он меня уничтожил.

Он схватил мои руки и прижал их к подлокотникам кресла.

— Не отпускай, — или что-то похожее на это. От этих подразумеваемых слов у меня вспыхнула пульсирующая боль в нижней части живота.

Мои ладони схватили гладкую кожаную поверхность, когда он провел руками по моим бедрам, поднимая мое платье и перехватывая дыхание с каждым медленным дюймом, который он продвигал по моей обнаженной коже.

На мгновение я увидела его таким, каким он был в день нашей свадьбы, в тот неосторожный момент, когда он думал, что я не обращаю на него внимания. И он выглядел именно так — голодный, жаждущий и