Рози Томас - Чужие браки Страница 54

Наконец, уже далеко за полночь, молодые люди решили все-таки совершить поздний наезд на дискотеку. Они попытались уговорить Нину и Патрика составить им компанию, но безуспешно, и уехали, пообещав зайти завтра, навстречу новым приключениям.

Патрик, облокотившись на один из кухонных столиков, допивал последний бокал вина.

— Ты, наверное, считаешь меня старой глупой курицей, которая с ума сходит при виде двух стройных красивых парней? — спросил он Нину.

— Тогда и я — старая глупая курица, — попыталась отшутиться Нина, но Патрика не так просто было обмануть.

— Думаешь о мистере-Свиной Пирог? — спросил он.

— Да, — призналась Нина. И еще о Ричарде, но обременять всем этим Патрика ей не хотелось.

— Тогда прекрати, — приказал Патрик.

На третий день Рождества родители Вики уехали домой. Гордон донес до машины их чемоданы, и они начали устраиваться поудобнее, ворча друг на друга и споря, какой дорогой ехать домой, чтобы израсходовать поменьше бензина. Мэри и Элис выбежали на улицу попрощаться с бабушкой и дедушкой, а Вики стояла у окна, держа на руках Хелен, завернутую в белую шаль.

Гордон помог старикам устроиться поудобнее, объяснил Алеку, где ближайшая бензозаправка, которая должна быть открыта и в праздники, и пообещал Марджори, что позаботится о том, чтобы Вики побольше отдыхала. Одновременно Гордон пытался представить себе, какими же будут они с Вики в возрасте Алека и Марджори. Сколько же накопится разных поводов для раздражения за следующие двадцать пять лет. Они будут вот также приезжать в гости на Рождество, и муж Мэри будет подшучивать про себя над Гордоном, как сейчас Гордон подшучивает над Алеком. Перспектива не радовала.

Наконец старики приготовились к отъезду.

Вики вышла на порог и встала рядом с Гордоном, Мэри и Элис махали. Алек, как всегда, чересчур резко тронулся с места, машина чуть не задела розовые кусты, но потом Алек сумел ее выровнять, проехал через ворота и вырулили на дорогу.

— До свидания, бабушка. До свидания, дедушка, — кричали дети, а Гордон и Вики подняли руки и помахали на прощание. Несколько секунд семейной идиллии.

Когда машина скрылась наконец из виду, все вернулись в дом. Вики держала Хелен на плече и через шаль делала ей массаж спины.

Гордон осторожно огляделся вокруг, как будто видел комнату впервые. Свет казался ему неприятным, хорошо видно было, что краска на плинтусах почти совсем облупилась, а стены все сплошь в жирных отпечатках детских пальчиков. Теперь, когда они с Вики опять остались наедине, в воздухе, казалось, повисло угрюмое враждебное молчание.

Они прошли в такую же грязную кухню, и пока Вики укладывала ребенка в корзинку, Гордон тайком наблюдал за ней, изучал ее лицо. Оно казалось отекшим, кожа была неестественно, болезненно гладкой, как будто под ней была вода. Гордону неожиданно пришло в голову, что Вики тоже страдает.

Гордон решил, что поговорит с женой сегодня вечером, когда дети уснут. Именно предчувствие и ожидание того, что должно произойти, заставляли его вести себя так странно. Он в сотый раз возвращался к мысли, что, может быть, лучше ничего не говорить, положиться на удачу и понадеяться, что Вики никогда не узнает. Но с той самой вечеринки в канун Рождества Гордон продолжал представлять себе, как графтонские парочки передают новость о его измене от одного другому и понимал, что ему придется признаться, потому что нет надежды на то, что все останется в тайне.

Вики машинально складывала игрушки в корзину, где им полагалось находиться. Кто-то рассыпал по полу сахарный песок, который хрустел теперь при каждом шаге под ее шлепанцами.

— Я хотел вывести всех на прогулку к реке, — сказал Гордон. — Хелен я могу везти в коляске. А ты поспи часок, если хочешь.

Вики резко выпрямилась. Удивление постепенно сменялось на ее лице недоверием.

— Ты выглядишь усталой, — продолжал Гордон. — Пойди отдохни часок.

Не глядя на мужа, Вики отправила в корзину еще одну игрушку.

— Спасибо, — сказала она. — С удовольствием, если тебе это не трудно.

Гордон достал сапожки и варежки, помог Мари и Элис одеться, повязал им шарфы, одетую в комбинезон Хелен положил в коляску и почувствовал себя абсолютно вымотанным. Вики поднялась наверх, даже не оглянувшись.

— Ну, пошли, — кивнул Гордон дочкам.

Они направились вниз по улице. Гордон чувствовал под руками мерное покачивание коляски. Ему казалось, что они были одни в целом свете. Окна соседей были зашторены, сквозь занавески виднелись силуэты рождественских елок. Элис останавливалась на каждом углу, но Гордон торопил ее. Ему хотелось скорее дойти до парка у реки.

— Мама всегда разрешает мне остановиться поздороваться с полосатой собачкой, — жаловалась Элис.

— Разве ты не хочешь скорее добраться до качелей? — возразил Гордон.

Дойдя до парка, они остановились полюбоваться на реку. Любоваться особенно было нечем. Река была бурой от грязи, повсюду плавала какая-то серая пена. Дул холодный ветер. Крохотный носик Хелен успел уже стать красным, все остальное было застегнуто в комбинезон и укутано одеялом.

— Мы иногда бросаем в реку палочки, — сказала отцу Мэри.

— Покачаемся сегодня? — спросил Гордон, подумав, что этот вопрос наверняка каждый день задает им Вики. Он оставил коляску около моста.

Мэри подбежала к качелям и забралась на сиденье.

— Покачай меня, — потребовала она.

Элис побежала в другую сторону к желтому пластиковому петушку.

— Высоко? — спросил Гордон Мэри, начиная потихоньку покачивать качели.

— Намного выше, толкай сильнее, — кричала Мэри, выкидывая вперед ноги. — Вот так. Так лучше.

Гордону она казалась в этот момент такой хрупкой, маленьким комочком живой материи, скользящим взад-вперед по враждебному морозному воздуху. Волосы девчушки выбились из-под шапочки. Она явно получала удовольствие, не догадываясь о волнениях отца.

Краем глаза Гордон заметил Элис, которая оставила своего желтого петушка и бежала теперь к ним.

— Осторожно!!! — закричал Гордон, но было поздно. Сапог Мэри задел Элис по затылку, когда качели поднимались вверх. Она растянулась на асфальте, и качели пролетели прямо над ее головой. Гордон поймал наконец цепи и зафиксировал качели в высшей точке, почти что вывернув руки Мэри. Гордон мягко опустил качели, снял с них Мэри и кинулся к лежащей неподвижно Элис.

— Она сама побежала, — захныкала за его спиной Мэри.

Гордон склонился над Элис. Ее личико сжалось, зубы были оскалены. Несколько секунд было тихо, потом у Элис вырвались наконец первые сдавленные стоны. Сам почти плача от облегчения, Гордон взял Элис на руки. Крики стали громче, девочка зашевелилась.