Клятва на крови - Дарья Лобанова Страница 51

— …сделаем так, чтобы они даже не заметили, когда проиграют, — закончил он.

Подпись легла на бумагу точно. Как удар клинка.

P.S.

На следующее утро Бель, заметив пепел в камине, усмехнулась:

— Нет, — ответила Алиса, глядя на зарю. — Переписала правила.

А в ящике стола, под стопкой детских рисунков, лежал новый документ. С тем же гербом. Но с другими словами:

«Наследник — тот, кто достоин.

А ниже, почерком Рафаэля, надчёркано:

«И по любви».

Глава 68. Девичник

Швейцарское утро дышало июньской прохладой, но солнце уже золотило крыши шале. В доме, где обычно гремели детские тапки по лестнице, звенели мамины «не беги!» и грохотали учебные патроны Лёни и Отто, царила непривычная тишина. Даже попугай Генрих молчал, уткнувшись клювом в крыло — словно знал, что сегодня нельзя нарушать магию.

Алиса потянулась, уткнувшись лицом в подушку, до сих пор хранившую следы одеколона Рафаэля. Ваниль и дым — её личный наркотик. Она ждала привычного утреннего хаоса, но вместо него в уши вползла тишина, густая, как альпийский мёд.

«Интересно, они все умерли?» — ехидно подумала она, накидывая Рафаэлеву рубашку. Но едва открыла дверь —

— СЮРПРИИИЗ!

Бель, похожая на помесь феи и пиротехника, подпрыгнула в воздух, осыпая её конфетти. За ней маячила Нина с подносом: круассаны, шоколад в фольге и два фужера с чем-то розовым.

— Тридцать лет, а ведёшь себя как сумасшедшая первокурсница, — фыркнула Алиса, но уголки губ дрогнули.

— Это называется энтузиазм! — Бель втолкнула её обратно в спальню. — Сегодня ты не мать, не глава клана и не та, кто умеет чинить дроны голыми руками. Ты — невеста. А невесты завтракают шампанским с клубникой!

Нина молча протянула фужер. Пузырьки поднимались вверх, как микроскопические фейерверки.

— Вы же знаете, я ненавижу розовое.

— А я ненавижу твой утренний взгляд киллерши, — парировала Бель, — но терплю. Пей.

Шампанское безалкогольное оказалось на вкус как спелая малина. Алиса прикрыла глаза, позволяя дрожи восторга пробежать по коже. Это и правда было приятно — быть просто женщиной в слишком большой мужской рубашке, с смешными блёстками в волосах и подругами, которые уже двадцать минут спорят, можно ли сочетать кружево с кевларом.

В салоне пахло жасмином и дорогим паркетным лаком. Бель носилась между стойками с тканями, как ураган в стразах.

— Вот это шёлк! Ты представишь, как он будет струиться по твоим бёдрам, когда ты...

— Когда я буду подписывать брачный контракт? — перебила Алиса, но в голосе не было яда. Она щупала ткань, наслаждаясь прохладой под пальцами.

— Когда будешь танцевать первый танец, глупышка! — Бель притопнула каблуком. — Ой, смотрите!

Нина выкатила стойку с тремя платьями.

— Вариант первый: «Чёрная роза». Корсет с стальными пластинами, шлейф с вышитыми кинжалами.

— Я же не выхожу замуж в усыпальнице Дракулы.

— Вариант второй: «Облако». Три метра тюля, жемчужные бусы до пола.

— Идеально, если вдруг решу притвориться привидением.

— Третий... — Нина сделала паузу, смахнув чёрный чехол.

Алиса замерла. Платье было простым — белый атлас, V-образный вырез, открытая спина. Но в складках ткани угадывалась сила: оно не цепляло взгляд, а притягивало, как магнитом.

— Примеряй, — тихо сказала Бель. Не приказ. Просьба.

Холодная ткань обвила тело, как вторая кожа. Алиса повернулась перед зеркалом, и...

— Боже, — выдохнула Нина.

В отражении стояла не та Алиса, что пару часов назад материлась на Excel. Это была женщина, чьи плечи расправились под тяжестью не доспехов, а собственного счастья.

— Рафа... увидит и... — Бель всхлипнула, утирая тушь.

— Расплавится, как ледник в июле, — закончила Нина.

Алиса рассмеялась, ловя на губах солёный привкус. Она и не заметила, как заплакала.

— Ладно, — она повернулась к ним, разводя руками, — я похожа на дуру?

— На дуру в платье мечты, — фыркнула Нина, доставая телефон. — Держи позу, героиня. Рафаэль будет рыдать, как твой сын в пять утра.

За час они успели:

1. Устроить бой подушками в примерочной (Бель кричала, что «это традиция!»).

2. Перепробовать семь сортов чая, пока Алиса выбирала цветы («Нет, чёрные розы — это уже слишком готично даже для меня»).

3. Спеть караоке-версию «I Will Always Love You», заглушая вой сирены за окном (оказалось, Отто устроил засаду на почтальона).

Когда они вышли из салона, залитые солнцем и смехом, Бель вдруг обняла Алису за талию:

— Знаешь, чего я тебе желаю?

— Чтобы фонтан с шампанским не взорвался?

— Чтобы ты запомнила этот день. Не перестрелки, не сделки... А вот это. Нас. Себя. Такую.

Алиса прижала лоб к её виску. Где-то там, на задворках сознания, уже звонил телефон — мир требовал её обратно. Но прямо сейчас она чувствовала только тепло подруг, щекотку от блёсток на щеке и странную лёгкость в груди. Как будто она, наконец, разрешила себе быть не только бойцом.

— Спасибо, — прошептала она. Не уверенная, услышали ли они.

Но Бель просто засмеялась, срывая с её волос лепесток розы:

— Не смей благодарить, пока не увидишь торт. Он в форме гранаты!

Глава 69. День, когда мир замер

Швейцария. Июнь. День, который будто вырезали из мечты и бережно положили в долину меж гор. Озеро сияло зеркальной гладью, отражая безоблачное небо такого пронзительного синего цвета, что казалось ненастоящим. Ветра не было – даже природа, казалось, затаила дыхание в почтительном ожидании. Над самой водой, словно застывшие капли счастья, плавали гирлянды белоснежных бумажных журавликов. Цветы – живые, местные луговые самоцветы, экзотические привезенные гости и даже те, что были выведены специально к этому дню – создавали благоухающий живой коридор вдоль дорожки из мельчайшего белого песка. Она вела к изящной арке из светлого дерева, на которой были выбиты слова, ставшие девизом их пути: «По крови, по выбору. По любви». Над старинным шале, ставшим на этот день центром вселенной, развевались три флага: Италия, Россия и нейтральная Швейцария. Дипломатия? Скорее – наглядный символизм. Эта свадьба объединяла слишком много разных миров, традиций и языков, чтобы уместиться в рамки одного лишь словаря.

Именно поэтому утром, еще до начала церемонии, гостям раздавали изящные мини-брошюры – не просто программы, а настоящие переводчики чувств. В них были не только клятвы и порядок действий, но