Лучший книжный парень - Холли Джун Смит Страница 51

— Тебе одиноко?

— Ни в коем случае. Я люблю свою компанию.

— Если тебе так нравится быть одной, то почему ты идешь на свидание вслепую с каким-то придурком, который недостаточно хорош для тебя? — Брайони терпеть не может, как сильно Мэттью залезает ей под кожу, и, как ни странно, забавно чувствовать раздражение от его расспросов.

— Почему ты такой мудак? — спрашиваю я, немного понижая голос на случай, если кто-нибудь подслушивает наш игривый разговор.

— У меня высокие стандарты. Но почему ты одинока? — в ответ он наклоняет голову, и я не могу поверить, что он запомнил всю эту сцену наизусть.

— У меня высокие стандарты.

Ухмылка на его лице — это настоящий Мэттью. Я столько раз это себе представляла, в Люк воплощает все в жизнь.

— Это меня не удивляет.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Ты производишь впечатление женщины с высокими стандартами. Женщины с большими ожиданиями, с такими потребностями, которые не каждый мужчина сможет удовлетворить. — Он слегка приподнимает бровь, и это самое горячее, что я когда-либо видела.

— Впечатляюще. Хоть раз в жизни ты оказался прав, Мэттью. Ни один мужчина никогда не мог быть со мной на равных. — Мне хочется посмеяться над тем, как нелепо звучат эти строки из моих уст, но я чувствую себя чертовски крутой. Сильной, владеющим собой. Брайони не терпит никакого дерьма, так что сегодня и я тоже. Он наклоняется вперед и приподнимает бровь.

— Пока что. — Боже, он так хорошо подражает дерзости Мэттью.

— Да. Пока что. — Я заливаюсь краской, покрываясь румянцем с головы до ног, по мере того как напряжение между нами растет.

— Вызов принят. — Он наклоняет свой бокал к моему, и я чокаюсь с ним в ответ.

Во время еды наша беседа в роли персонажей то включается, то выключается. Мы говорим о музыке, фильмах и воспоминаниях, как и в книге, но в ответ говорим то, что именно нам нравится больше всего. Мы говорим о еде, что, безусловно, является темой, имеющей много общего, и точно так же, как Мэттью и Брайони стараются превзойти друг друга, мы придумываем совершенно невероятные мечты.

— Если бы ты могла добиться чего угодно в своей жизни, что бы ты сделала? — спрашивает он меня.

— Я бы взяла месячный творческий отпуск и провела его за чтением книг и поеданием багета с сыром на юге Франции, в путешествии по самопознанию. — Я позволила своему голосу зазвучать нараспев, находясь глубоко в фантазиях. — А ты?

— Я бы переквалифицировался на юриста, сажал бы плохих парней за решетку, а ключи выбрасывал. — В нем есть нечто сексуальное, и я наслаждаюсь этим. — Спас бы одну из их жен, и мы бы пустились в бега, занимаясь любовью по всей Европе, но всегда оглядываясь через плечо.

— Звучит как не очень удобная поза, — поддразниваю я, и он пытается ее воспроизвести, положив ладони на стол, откинув голову на плечо и надув губы.

— Ладно, я не продумал все до конца. Что бы еще ты сделала?

Я смотрю на него поверх своего бокала, делая еще один глоток вина, чтобы выиграть время для обдумывания очередной фантазии.

— Я была бы страстной библиотекаршей, склонной помогать удовлетворять потребности клиентов между стеллажами.

— Дай угадаю, ты бы познакомилась с застенчивым занудой, у которого есть темная сторона?

— Конечно, — хихикаю я. Мне нравится эта игра.

— Принято. Что еще?

— Хм, я бы руководила технологической компанией и потратила годы, пытаясь уничтожить конкурирующую фирму. — Я добавляю в свой голос нотку ехидства. — В тот день, когда я должна буду выкупить их долю, то застряну в лифте с их генеральным директором и решу, что есть нечто, чего я хочу даже больше, чем его бизнес.

— Это его член? — он приподнимает бровь.

— Да, — официально киваю я. — Именно.

— А я бы выкупил лесную зону и построил хижину голыми руками, — говорит он. — Я бы спал под звездами, купался в реке, ел дикие ягоды и жил в одиночестве. И однажды на мою поляну, как раз когда я буду заканчивать сооружать кровать, забредет великолепная женщина. Я, конечно, буду без рубашки и весь вспотевший. С топором в руках.

Я фыркаю от смеха.

— Здорово! Я бы переспала с целой канадской хоккейной командой.

— Не сомневаюсь в этом, ты — грязная развратница, — говорит он, прикрывая рот ладонью, пока его взгляд скользит по мне.

— Ты флиртуешь со мной, Мэттью?

Он наклоняется ко мне и проводит пальцами по тыльной стороне моей ладони.

— Можешь не сомневаться, так и есть.

О нет, вот дерьмо.

За всеми нашими шутками и ролевыми играми я перестала думать о том, чем заканчивается свидание Мэттью и Брайони, как будто я могла об этом забыть, и теперь я в панике. Это моя фантазия о Мэттью, ставшая реальностью, но когда же Люк перестанет играть со мной в эту игру? Что произойдет после того, как мы уйдем отсюда? Я просто поеду домой или Мэттью, Люк!, продолжит в том же духе? И если он продолжит, хочу ли я этого? Сильная боль между моих бедер говорит, что да.

— Могу ли я предложить вам десертное меню? — наш официант появляется как раз в тот момент, когда мы допиваем вино, и Люк смотрит на меня, ожидая ответа. Я уже просмотрела все пудинги в меню, а тирамису здесь просто легендарный, но в нем нет того, чего я действительно хочу. Я правда собираюсь это сделать?

Надоело!

Сегодня мой день рождения. Только на один вечер я смогу делать все, что захочу. Я мило улыбаюсь официанту, затем поворачиваюсь и смотрю Люку прямо в глаза:

— Я хочу блинчиков.

Глава 22

Люк

Блинчики. Ебаные блинчики.

Я не очень-то верил, что она начнет это, но это же явный сигнал, верно? В книге Мэттью забирает Брайони к себе домой. Все