Кто такая Даша? - Нина Резун Страница 50

– Артем, не надо меня ждать. Я могу не вернуться. Тебе надо найти девушку, которая полюбит тебя, и которую полюбишь ты. Ты хороший. И странно, что до сих пор один. Но я уверена, что такая девушка существует. Дождись ее. А меня не надо. И потом, у тебя мама. Тебе надо поднять ее на ноги. Без Храмцова это будет тяжело сделать. Думай прежде всего об этом.

Я пожала его руку в ответ и высвободилась из его ладоней.

И в этот момент из подъезда вылетает мой брат в наспех наброшенной куртке, в домашних тапках и прямиком устремляется к нам. Я не успеваю понять его намерений, как он со всех маху врезает Артему по лицу кулаком.

– Оставь в покое мою сестру! Подонок! Иди к своей жене, а сюда дорогу забудь.

Артем, не ожидая такого натиска, летит в сторону, но удерживается на ногах, хоть и скользит на снегу. А я выпучиваю глаза и после секундного шока хватаю Жерара за руку, который собирается отвесить Шведову еще один удар, и начинаю кричать:

– Жерар! Прекрати! Это Артем!

– Какой еще Артем? Что ты из меня дурака делаешь? Я же видел, как он тебя за руку держал.

– Жерар! Нет! Я тебе говорила, что еду на кладбище с водителем. Его зовут Артем.

Шведов приложил руку к носу и с опаской поглядывал на Жерара, сжимавшего кулаки.

– Приятно познакомиться, Жерар, я Артем, – протягивая руку, сказал Шведов. – Водитель того, кому, видимо, предназначался этот удар. Давно мечтал с вами познакомиться.

Жерар перестал гневаться, и переводил виноватый взгляд с Артема на меня.

– Простите, обознался, – отвечая на рукопожатие, сказал брат.

– Да ничего, понимаю.

Из его носа бежала кровь, и он тщетно пытался остановить ее рукой. Я полезла в сумку и по карманам в надежде найти в них какой-нибудь платок, но его не оказалось.

– Артем, тебе надо умыться, – сказала я, подходя к Шведову, – пойдем к нам.

– Да ладно, ничего страшного. Сейчас все пройдет.

– Лера права, Артем, – вступился Жерар. – Давайте поднимемся. Чай попьете, мне так неловко…

– Жерар, иди домой, а то простудишься. И ты, Артем, пошли, не упрямься.

Вместе мы зашли в дом. Артем, придерживая нос, все же нашел возможность оглядеться вокруг и заметил на стенах картины. Он спросил, чьи они, и я ответила, что это рисунки Жерара. «У вас семья талантов», – подытожил Артем, но в глазах его я видела продолжение: «А он ничего об этом не знает».

Я проводила его до ванной, где он умылся и, убедившись, что кровь остановилась, вышел в коридор. Мы уговорили Артема остаться на обед, и даже накрыли стол в зале, потому что на маленькой кухне втроем пришлось бы тесно.

Жерару было любопытно узнать, кто такой Артем, и он нескромно задавал ему самые разнообразные вопросы, начиная с того, не женат ли он, и почему держал меня за руки и, заканчивая тем, какая у него зарплата и есть ли жилая площадь. Я поняла, в каком направлении работали мысли брата, и пыталась обратить их в шутку. К счастью, Артем не стал говорить Жерару о своих чувствах ко мне, прикрывшись лишь дружеским расположением, и за это я была ему благодарна. Меньше всего мне хотелось, чтобы на меня оказывали давление.

Когда Жерар отлучился из комнаты, я поспешила извиниться перед Артемом за допрос, учиненный братом, и призвала его к пониманию. Конечно, он все понял. Поведение Жерара было ему знакомо, потому что он сам когда-то устраивал подобный допрос своему зятю.

– Лера, это тоже твой брат рисовал? – указывая на картину на стене, спросил Артем.

Это был мой портрет на ромашковой поле, который Жерар подарил мне в этом году на день рождения.

– Да.

– Подари мне его.

– Это вообще-то подарок.

– Он нарисует тебе еще. А мне останется память о тебе.

Артем смотрел на меня таким умоляющим взглядом, что я не выдержала и согласилась.

– Я могу подарить тебе и свои рисунки. Те, что на квартире. Я не знаю, вернусь ли туда, но могу дать тебе ключи, чтобы ты съездил и забрал их. Мне они ни к чему, с собой я их не повезу. Пусть останутся у тебя. Вдруг я когда-нибудь вернусь и захочу узнать, с чего все начиналось. Будет любопытно посмотреть свои первые эскизы. Ты сохранишь их?

– Конечно, если ты хочешь. А портрет Романа Викторовича сохранить?

– Как хочешь. Можешь порвать.

– О, нет, пожалуй, сохраню.

– К сожалению, я так и не нарисовала тебя. Не было вдохновения. Но у меня есть твоя фотография. Попробую рисовать по ней. И если получится, вышлю тебе.

– Что ты вышлешь? – спросил Жерар, который вернулся в комнату.

Я объяснила ему, о чем речь, и мы продолжили наш дружеский обед.

Каждый новый день я собиралась написать заявление и предъявить его Храмцову, и каждый раз не решалась. Я боялась, что он найдет какой-нибудь повод, чтобы не отпустить меня или придумает какое-нибудь наказание, или еще что-нибудь, что заставит меня передумать. И я тянула до последнего.

Даже очередная вспышка его ревности не пересилила меня взять бумагу и настрочить короткий текст.

Что за вспышка? В приемную зашел новый сотрудник из сметного отдела. Большой любитель кофе. Ему сказали, что его можно сделать в кофемашине, и под этим предлогом он заявился в приемную.

Я отвлеклась от работы и быстро запустила ему кофемашину, а между тем Иван, так он представился, пустился со мной в разговоры. Ему было интересно, как меня зовут, как давно я здесь работаю, нравится ли мне компания и так далее и тому подобное.

И когда я отвечала на все его вопросы, из кабинета вышел Роман Викторович и, заметив мою широкую улыбку и даже легкий смех, так не по-доброму покосился на новичка, что лучше бы тому провалиться на месте, чем продолжать расточать мне ответные улыбки и комплименты.

– Молодой человек, вы кто? – спросил Храмцов.

– Я Иван Курочкин. Из сметного отдела.

– Вот и идите в сметный отдел. Рабочий день только начался.

– Да, конечно, – улыбка вмиг сползла с губ новичка, и, указывая на кофе, он добавил, обращаясь ко мне: – Я попозже зайду.

Когда он вышел, шеф пригвоздил меня своим взглядом и холодно спросил:

– Что он здесь делал?

– Ему сказали, что здесь есть кофе, – и, желая