Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия Страница 49

Олег… он несмотря ни на что вселял уверенность. Всегда понимающий, проницательный. Не мог измениться настолько, стать совсем плохим. Ведь он… Всегда добрый друг. Верный, преданный. Олег просто был лучшим. Верный рыцарь. В свое время Рита считала, что таких как он не бывает. Слишком правильный, настоящий, идеальный.

Уж ни поэтому ли в прошлом девушка отчаянно убеждала себя — Чернышевский не более чем друг, почти брат. Быть для неё кем-то большим не должен. Мнила себя недостойной этого мужчины. Слишком простая, проблемная, маленькая и наивная. Уж ни поэтому ли тогда выбрала Павла? Он казался ближе, приземлённее.

Это ныне, с высоты прожитых лет, Маргарита учится разбираться в жизни. Тогда ей не составило труда убедить себя — как мужчину обязана любить Павла, Олегу лучше оставаться братом. Опасалась потерять последнего. Хотя бы в лице близкого и родного человека. Чересчур много знала примеров, где парень с девушкой, повстречавшись, рассоривались вдрызг, впредь не здороваясь. Постигать подобную участь с Олегом не хотела. Одинцова искренне не желала терять и вычеркивать из жизни этого человека. Получилось с точностью да наоборот. Все равно упустила.

Господи, почему на осознание Маргарите понадобилось пережить шесть лет ада и шесть лет золотой клетки? В итоге оказалась почти купленной на определенное время именно Олегом. Ирония судьбы? Насмешка доли? Сумасшествие.

Почему эти значительные и определяющие мысли приходят сейчас? Когда у девушки есть Кирилл. С которым удобно. Который ценит, доверяет, дорожит ею. Который, в конце концов, был рядом в те жизненные моменты, когда так нуждалась в поддержке и участии небезразличного, потенциально любимого человека.

Оторвав сухую веточку с дерева, Рита закусила её между зубами и машинально присела на витиеватую лавочку, всматриваясь в прозрачную воду.

Как она запуталась! В первую очередь в себе. Олег… Кирилл. Хочется кому-то довериться, почувствовать себя слабой женщиной, отворить сердце и душу.

Куда больше хотелось раскрыться Чернышевскому. Наверное, из-за связи с той жизнью, где не знала кошмара в виде Инанны. А Рощин всегда вольно или невольно напомнит о жизни в борделе. Большинство воспоминаний с ним сводилось именно к тому времени. Невзирая на шесть лет сравнительно нормального существования вне стен своего места заключения.

Олег, напротив, вселял уверенность и спокойствие. Он ни разу не попытался напрямую и открыто уколоть по поводу прошлого. Возможно, не подвернулось удобного случая, а может… С другой стороны, как назвать сами торги с Кириллом?

Основная причина в степени доверия. Точнее, недоверия. Очень мало прошло времени. Толком не узнала нового Олега, чтобы позволить невообразимую роскошь подчинится ему, поддаться на весомые уговоры. В конце концов, пока Кирилл более понятен. Своими целями и ревностью, извечной вспыльчивостью и нервозностью. Маргарита имеет представление, чего стоит ожидать от Рощина. Чего ждать от Чернышевского, кроме того, что хочет видеть её владелицей своего жилища и помочь, пока загадка. Скоротечные три дня вряд ли поспособствуют получению ответов.

— О чем задумалась, красавица?

Тихий голос за спиной заставил Маргариту невольно вздрогнуть. То ли от неожиданности, то ли трепетного волнения, прошедшегося по позвоночнику, вызванного обжигающим шею, дыханием.

— Решил дела? — Боясь пошевелиться, с притворным безразличием поинтересовалась Одинцова.

Главное, чтобы Чернышевский не посчитал, что её хоть малость волновало его недолговременное отсутствие, пробужденное срочным визитом управляющего виноградниками.

— Решил. Плевое дело, принимал отчет о проделанной работе. — Наклоняясь к ушку. С долей ехидства, уточнил: — Ты уже соскучилась?

— Вот еще. — Вздернув плечами, внутренне негодуя от возмущения. — Не видела тебя два часа и еще б столько не видела.

— Зря так, Ритка. — Фыркнул Олег. — Я ведь теперь от тебя не отстану.

— Звучит как угроза. — Поморщившись, хмыкнула девушка.

— Предупреждение. — Выпрямляясь во весь рост. — Чтобы заранее готовилась.

— Учту. — Расплылась в напускной улыбке Одинцова.

— Так о чем задумалась? — Продолжая стоять за спиной, серьезно осведомился мужчина. — Ты так и не ответила.

— О жизни. — Нехотя призналась Рита, боясь обернуться и взглянуть ему в глаза. Скорее всего, смеющиеся и издевающиеся.

— Что надумала? — Обогнув лавочку, Чернышевский присел рядом.

— Знаешь, я пытаюсь понять. — Оборачивая лицо к мужчине: — Как тебе поверить? Что будет через несколько дней? Я вернусь к Кириллу. А дальше? Продолжать жить, как ни в чем не бывало, будто и не встречались снова? Сомневаюсь, что удастся. Но и ходить друг к другу в гости по старой памяти тоже вряд ли выйдет.

— Почему нет? — Хохотнул Олег.

— Смешно, слов нет насколько. — Вопреки сказанному, девушке было не до смеха. — Ты еще не понял, что за человек Кирилл? Играть с ним не лучший вариант.

Маргариту в некотором роде раздражало очевидное безразличие к сложившейся ситуации со стороны Чернышевского. Создавалось впечатление о его абсолютно наплевательском отношении к допустимым последствиям.

Нахмурившись, мужчина потянулся рукой к лицу Одинцовой, осторожно вытащил изо рта веточку и прикусив, авторитетно заявил:

— Ритуль, если я прошу довериться, наверное, неспроста. Значит, имею представление, как быть дальше. Немножко терпения, и совместными усилиями у нас все получится.

— Совместными усилиями получится кинуть Кирилла? — Отшатнувшись, девушка уставилась на подлетевших к воде лебедей. — Круто. Долго думал? — Снова глядя на Олега.

— Лет шесть примерно. — Пожевав веточку, Чернышевский бесстрастно пожал плечами.

Если бы не серьезное выражение лица и суровый прищур глаз, смотрящих против солнца, Рита рассмеялась. Подумать только! Помешательство какое-то!

Шесть лет — это не шутки. Шесть лет — ровно столько, сколько Одинцова жила у Кирилла. Неужели Олег все это время мечтал об одном? Тогда почему выжидал так долго? Вряд ли даст ответ. Но почему бы не попробовать.

— То есть тебя больше устраивало, когда я жила в борделе? — Выдала с вызовом.

— Меня устраивало, когда ты была маленькой наивной Риткой, которую приходилось защищать от окружающих, в том числе родной матери. — Выплюнув ветку, Олег нетерпеливо побарабанил пальцами по коленке. — Жаль, то время давно в прошлом.

— Жаль, что надо мной больше не издевается мать? — Девушка передернулась от неприятных воспоминаний из детства.

— Жаль, это не единственное, что тебе пришлось пережить по моей вине. Ведь я не имел возможности быть рядом. — Поправил Чернышевский.

— Все это красивые слова. — Поднявшись с лавочки, огрызнулась Одинцова. — На деле, когда шесть лет назад мне была необходима помощь, освободившись из тюрьмы, ты в первую очередь побежал сколачивать состояние. В отличие от Кирилла, который оказался рядом. Сожаления нынче выглядят беспочвенно и абсурдно. Не находишь?

— Рит, во-первых, не в состоянии дело. — Подскочив следом, прошипел мужчина, гневно сжимая ладони в кулаки. — Войти в тот круг не так просто, как кажется. А во-вторых…

— А во-вторых, господин Чернышевский. — Не позволяя закончить. — Я не намерена с тобой обсуждать несбывшееся. Не смог помочь — окей, пожалуйста, пускай так. Но пойми, поздно клеймить Рощина за то, что он оказался чуточку сильнее.

Олег сощурился. На скулах заходили желваки, показывая — начинает злиться. Шагнул к Маргарите, которая, зажмурившись, непроизвольно поджалась.

Напрасно это сказала. Не хватало вывести Чернышевского из себя. Иметь определенное представление об этом человеке — одно, а знать наверняка что, как и прежде, не тронет и спустит на тормоза все слова Риты — совсем другое.

Как диковинно, вместо ожидаемой бури, которая могла разразиться над головой, Одинцова услышала неподалеку негромкое, но от этого не менее веское замечание:

— Я не собирался клеймить. Это сделали задолго до меня.