Я всегда буду рядом (СИ) - Эвелина Шегай Страница 48

Одним поздним вечером они возвращались, чтобы забрать его от бабушки со стороны мамы. Но на въезде в город в них на башенной скорости врезался внедорожник под управлением молодого парня, что решил покуражиться, предварительно хорошенько чем-то подзарядившись: не то алкоголем, не то наркотиками. У них не было и шанса выжить в седане, пусть и представительского класса, но всё же на полторы тонны более лёгком, чем джип на высокой подвеске. Машину смяло и выкинуло на обочину, как консервную банку. Виновник же аварии скрылся с места преступления и его ещё несколько дней отлавливали по всей стране.

Родственников у внезапно осиротевшего ребёнка почти не осталось. У родителей была большая разница в возрасте — в тринадцать лет. Мама родила его в двадцать девять, в то время как отцу уже стукнуло за сорок. Они происходили из разных социальных прослоек, поэтому многие не приняли их союз. В особенности вся высокопородная родня, что носила фамилию Нейпер.

Однако после смерти младшего сына, тогда ещё живой девяностолетний аристократ наказал старшему и единственному приемнику титула, передающегося по наследству в мужской линии, забрать мальчика в семью и воспитать в соответствии с их дворянским происхождением. Байрон, к тому времени дважды овдовевший, но так ни разу и не ставший отцом, охотно выполнил наказ своего предка. Поскольку ему уже перевалило за шестьдесят, и он окончательно оставил попытки собственными силами продлить род.

Дядя не отличался мягким нравом. Он многое давал: престижное образование, дополнительные частные занятия по музыке и фехтованию, сбалансированное питание, дорогую одежду и ещё более дорогие аксессуары. Но и требовал не меньше. Запрещал заниматься бесполезными на его взгляд вещами. Критиковал за общение с детьми недостаточно благородных кровей. Впрочем, стоило отдать должное, в отличие от своих предков, он не вмешивался в личную жизнь воспитанника. Пилил, кряхтел и чванливо брюзжал всякий раз, как до его ушей доходило, что Курт общался со сверстниками из городских школ. Тем не менее концерты дядя исполнял наедине за закрытыми дверями, в попытке образумить своего отпрыска, а не навредить чужим. Старшее же поколение Нейперов предпочитало действовать более радикально. Они запугивали бедняков, безжалостно рушили их жизни, или изгоняя из семьи тех, кто отказывался следовать правилам. Так и с отцом разорвали все отношения, когда узнали о его намеренье жениться на женщине из обычного люда.

Шеф рассказывал о детстве так, будто речь шла не о нём, а о каком-то совершенно чужом и незнакомым ему Курте Нейпере. Холодно и отстранённо. Сначала Аннель подумала, что таким образом срабатывает защитный механизм у его психики. Но потом он добавил, что позже тоже попал в автомобильную аварию. С трудом выжил, но потерял большую часть воспоминаний. Поэтому о родителях и детстве знает в основном по чужим словам.

— Так значит, ваш дядя совсем плох? — сочувственно поинтересовалась она, не отрывая глаз от пустой дороги. Точно это ей приходилось управлять автомобилем, взятым на прокат, чтобы добраться до пансионата, расположенным за городом, а не шефу.

— Скорее всего, да. Альцгеймер ещё никому жизнь не украшал.

— Как давно ему поставили диагноз?

— Двенадцать лет назад.

Искоса кинув озабоченный взгляд на шефа, Аннель переплела свои пальцы в замок и стала подбираться в уме слова утешения: не банальные, не формальные, а отражавшие всю глубину её искренности. Но чем больше думала, что со смертью дяди он останется в полном одиночестве, тем сильнее у неё начинало щемить в груди.

Быть покинутым всеми близкими. Жить одной работой. Друзей или любимой девушки — и тех нет, из-за того, что постоянно приходилось держать оборону перед теми, кто хотел им всего лишь воспользоваться. Нажиться на богатстве, наиграться с красимым телом. Характер у него, конечно, немного скверный. Временами просто невыносимый. Но всё же, шеф оставался хорошим человеком. В свою сторону Аннель почти постоянно чувствовала исходящую от него доброту и заботу, в то время как сама не давала ничего взамен.

— Я хочу, чтобы вы знали, что можете положиться на меня, — тихо произнесла она. Поймала его озадаченный взгляд и добавила: — даже если в будущем каждый из нас пойдет собственной дорогой, в трудную минуту я всегда протяну вам руку помощи.

— Я предпочту ногу. Уж больно они у тебя аппетитные, — съехидничал шеф, отправив парой фраз в нокаут всё её желание как-то его утешить. — Увольняться собралась?

— Нет, конечно. Я помню о космическом штрафе за одностороннее расторжение контракта.

— Тогда что за подозрительные речи о разных дорогах?

— Суть моей речи была немного в ином, — проворчала Аннель и затихла, разглядывая комплекс из пяти одинаковых трёхэтажных зданий. Они расположились полукругом, в центре которого оживал после зимней спячки ухоженный сад. — Но вообще, контракт заключён на пять лет. А позже я вполне могу не захотеть его продлевать, так как он накладывает на мою жизнь слишком много ограничений.

Шеф припаривал машину на краю стоянки, расположенной как раз напротив миниатюрного парка. И ей вспомнилась любопытная теория из одной книжки по криминальной психологии, что предполагала у людей, неосознанно выбирающих самые дальние столики в ресторане или последние места в автобусе, наличие наклонностей к слежке и преследованию.

Улыбнувшись нелепости мысли, что такой мужчина, как Курт Нейпер может кого-то одаривать до того навязчивым вниманием, что захотелось бы спрятать от него за спинами полицейских, Аннель отстегнула ремень безопасности.

— Ты ещё не поняла? — обронил он с томной усмешкой, вынудив её перевести взгляд на лицо, едва задетое грустью. Протянул к ней руку, нежно огладил тыльной стороной ладони щёку и фалангой указательного пальца провёл под нижней губой, словно очерчивая её. — Мы никогда не расстанемся.

Она растерянно моргнула. И как трактовать его слова: как признание в чувствах? Или как заявление о пожизненном рабстве? Попыталась себя привычно осадить, убедить, что надумывает лишнего. Но сердце не желало поддаваться уговорам и бешено бухало в груди, так и подмывая задать давно мучающий её вопрос.

Наконец Аннель собрала всю храбрость в кулак, приготовилась спросить — пикантная своей красноречивостью фраза уже вертелись на кончике языка, а шеф взял и выбрался из салона автомобиля. Педантично одёрнул пиджак и поторопил её:

— Чего застыла? Ждёшь волшебного поцелуя?

— Ага, вот только принцев по близости не вижу, — разочарованно буркнула она, последовав его примеру.

— Да кому нужны эти слащавые хлюпики, ратующие за добро во всём мире?

— Может, как минимум половине женского населения?

—