Моя Гелла - Ксюша Левина Страница 46

– Не скучай, – подмигивает мне Соня и показывает язык, явно подозревая во лжи.

Они уходят в сторону большой парковки, и я выдыхаю, будто в душную комнату впустили сквозняк.

– Скажи честно, точно все нормально? – уточняет Гелла, как только мы остаемся одни. – Это не ради… чего-то… не связанного с музыкой…

Да ладно. Гелла – сама наивность. Сначала отправила всех друзей в город и только потом поняла, что осталась в ста пятидесяти километрах от дома с незнакомцем, который в последнюю встречу сыпал угрозами.

– Я просто хочу послушать музыку. Не парься. Это не ради тебя. – Я стараюсь усмехнуться и звучать беззаботно.

В этот момент вдруг затихают все гитары, мы замираем на пару секунд в лесной тишине. Гелла протягивает руку, сжимает мои пальцы и восклицает:

– Отлично, идем, уже начинается!

Спустя пару минут она находит для нас места, и мы оказываемся перед огромным костром.

– Тебе понравится, – шепчет она, наклоняясь ко мне совсем близко.

– Не сомневаюсь, – усмехаюсь я, понимая, что сейчас все будут петь песни, которых я не знаю.

«Самоубийца», – вздыхает Эльза.

– Добрый вечер всем, – улыбается поджарый молодой мужчина, поглаживая бок гитары. – Начнем с классики?

И кажется, «классика» – это не «Изгиб гитары желтой».

Глава 19

Крестражи

– Ты же на самом деле не знал ни одной песни? – спрашивает Гелла.

Я молчал последние три часа, а она, кажется, сорвала голос, потому что знала текст буквально каждой песни, что исполняли любители гитар и костров, хотя до этого утверждала обратное. Ее песенник, должно быть, толщиной с Библию, потому что я не знал о существовании примерно девяноста пяти процентов того, что звучало без перерыва на протяжении всего вечера.

Я помню из школьной программы, кто такой Булат Окуджава, но не знаю Юрия Визбора. Фамилия Галич не говорит мне ничего, что было бы связано с музыкой под гитару, а Высоцкий знаком, но вовсе не теми хитами, что исполняли ребята, сидевшие рядом. И это было только начало вечера. Отдать дань уважения великим, стоящим у истоков. Потом я даже не старался покопаться у себя в голове – а вдруг знаю еще что-то и мне удастся вспомнить, а просто сидел и молчал.

Меня раскусили, как предсказуемо. Стоит признать, я не особенно старался притворяться, все мои усилия были направлены на то, чтобы не пялиться на сидящую рядом девушку.

– Нет, – честно признаюсь.

Выезжаю с гравийной дороги на трассу и добавляю газу. Боне это, кажется, не очень нравится.

– Зачем тогда остался?

– Было интересно. – Жму плечами. – Что-то не так?

Поворачиваюсь и вижу, что Гелла сидит ко мне лицом, с ногами забравшись на сиденье. Натянутый ремень безопасности пересекает ее плечо.

– Спасибо, я никогда не оставалась до самого конца, – сипло отвечает она и пересаживается как положено, лицом к лобовому. – Мне нравится твоя машина, – со вздохом говорит, изучая старомодную приборную панель. – Если ты какой-то маньяк и остался со мной, чтобы увезти в лес и убить, то это будет неплохой вечер для последнего дня…

– Какой ужас! Ты правда об этом думаешь?

– Не-ет… – смеется она. – Или да. – И поворачивается ко мне с серьезным лицом.

Я пытаюсь понять, насколько эта Гелла другая. Она определенно такая же болтушка и говорит странные вещи. Она во мне не заинтересована, ей хочется дружить. Выглядит идентично моей Гелле, я мог бы зарисовать ее веснушки по памяти. И она вот-вот начнет встречаться с другим, вот основная разница, пожалуй.

– Нет. Я не маньяк. Я брат твоей подруги Сони. Меня слишком быстро вычислят.

– Мы скорее приятели с Соней, – поправляет Гелла. – Она лучшая подруга Леши.

– А Леша твой…

– Парень… типа.

Теплая улыбка, обращенная не ко мне, а к теме разговора, не дает расслабиться. Этот свет на лице обескураживает тем, что источник его – Зализанный Леша.

– Какую музыку ты любишь? Давай включим? – предлагает Гелла.

– Ты не наслушалась?

– Нет, мне всегда мало! Та-ак…

Она пытается найти что-то похожее на айпод или шнур для телефона, но ничего не видит.

– А… как…

– Никак. У меня нет музыки в машине.

– Что? Это же ужасно. Мы что, будем ехать два часа в тишине?

– Это проблема?

– Вообще-то большая проблема. Не может быть, чтобы в какой-либо машине не было музыки.

И далее следует лекция о том, что дорога связана с воспоминаниями, а воспоминания – с треками, и что-то там еще про поэзию лесополос и полей. Она рассказывает, как в детстве деды возили ее на дачу за город и всю дорогу слушали определенную кассету, именно для этого отрезка пути. И что теперь, стоит ей услышать эти треки, она вспоминает детство. И что по дороге всегда и непременно нужно петь, иначе заскучаешь и уснешь.

– Это не дело, – продолжает болтать она. – Я пошарюсь в бардачке?

– Да там ничего такого нет. Шарься.

Она начинает перебирать документы на машину, пачки салфеток, оставшиеся от предыдущей владелицы, какие-то провода, обмотанные изолентой, похожие на старые зарядки от телефона, и даже достает пыльный пауэрбанк.

– Блеск для губ? – с подозрением спрашивает она, выуживая откуда-то со дна розовый тюбик. – Мне точно не стоит бояться темного леса?

– Даже я уже не уверен. – Мы смеемся, Гелла крутит блеск в руках, потом кидает его обратно.

Видеть ее рядом и не в зале восхитительно. Осуществившаяся мечта. Тейлор Момсен, которую занесло в школу, где учится ее фанат-восьмиклассник.

– Ага-а-а! – С видом победителя Гелла вытаскивает из недр бардачка диск в пластиковом кейсе.

– Такое еще существует?

– Между прочим, да.

– И что там?

– Написано «Верните мой 2008-й». О-о-о, бедное мое горло, я же его совсем-совсем сорву…

– А вдруг тут не работает стереосистема?

– Уверена, что то место, куда вставляется это, – она стирает пыль с кейса и вытаскивает диск, – называется магнитола, а не стереосистема.

– И ты думаешь, она тут есть?

Гелла тычет пальцем в щель, напоминающую место, куда нужно вставлять диск, и улыбается самодовольно, будто раскрыла какую-то тайну.

– Дерзай, – пожимаю плечами.

Гелла вставляет диск, и начинает играть группа «Звери».

– О-о-о, «Напитки покрепче»! Ты будешь петь со мной?

– Нет, я не… – Но она смотрит на меня, и я не могу ничего с собой поделать.

Гелла – волшебница, я помню. И в ее команде сам Воланд, а в моей – ее собственная галлюцинация, мы явно не равны по силе.

– «Звонки без ответа. Слова и улыбки», – говорю ей, даже