Излечи мою душу - Кэрри Лейтон Страница 44

Черт. Хватит. Пора признать: я хочу увидеть Томаса.

От осознания этого факта меня охватила такая эйфория, что я без раздумий выскочила из дома. К счастью, мама оставила машину. Спасибо!

Через пятнадцать минут я уже расспрашивала студентов в холле общежития, не знают ли они номер комнаты Томаса. Их неприкрытые мысли: «Еще одна девчонка собралась развлечься» – старалась просто не замечать.

На четвертом этаже у двери D37 я замерла. Хватит ли мне смелости? Желудок скрутило узлом, беспокойство пожирало изнутри. Что, если Томас не захочет меня видеть? В нашу последнюю встречу я накричала на него, приказала ему оставить меня в покое. Что, если Томас решит, что у меня биполярное расстройство? Хуже, чем у него. И я снова в пижаме… Вылетела из дома так быстро, что не успела переодеться. Но в этот раз на мне хотя бы пальто до колен. Сумасшедшая – вот что Томас подумает обо мне.

Я сделала глубокий вдох и тихонько постучала. Прошло немного времени, но никто не открыл. Пришлось постучать громче. Наконец за дверью послышались шаги, и мое сердцебиение участилось.

Передо мной предстал невысокий парень, под мышкой он держал чипсы. Это точно был не Томас.

– П-привет, – я робко помахала рукой.

– Его здесь нет, – раздраженно буркнул парень, хрустя чипсами.

– Что, простите?

– Ты ищешь Томаса? Вы все ищете Томаса! Но его здесь нет. Он не бывает здесь по выходным.

Точно! Сегодня же воскресенье. Томас говорил, что проводит выходные в братстве. От этой мысли мне стало плохо. Неужели он сейчас с какой-нибудь девушкой? Прижимается к Шане или другой студентке, красивее и опытнее меня. Какая же я глупая. Это знак. Томас Коллинз не станет частью моей жизни: ни сейчас, ни когда-либо еще. Мне нужно уйти. Срочно!

– А, эм-м… извини за беспокойство.

Я развернулась и шагнула прочь, но парень остановил меня:

– Разве ты не хочешь, чтобы я передал Томасу, что ты заходила?

– Что?

Он откинул прядь каштановых волос со лба и повторил:

– Если назовешь имя, я оставлю ему записку, что ты его искала, – он облизнул пальцы.

Стоит ли сказать, что крошки у него еще и в волосах?

– Не стоит. Спасибо. Лучше сделай одолжение: не говори, что я заходила. Прости, если отвлекла…

– Я смотрел «Стальную тревогу».

– Круто… – я сделала вид, что поняла, о чем речь. – Еще раз извини.

Странный он, конечно.

В машине я отправила маме сообщение с просьбой привезти двойную порцию фисташкового мороженого с шоколадным сиропом и сливками. Я бы и сама его купила, но впопыхах забыла кошелек. В ответ мама прислала одобряющий смайлик. Здорово. Мне необходим максимум калорий, чтобы заглушить чувство стыда от унижения, которое я только что испытала.

Всего за два дня я узнала об измене Трэвиса, бросила его, переспала с Томасом и бросила уже его. Не то чтобы между нами было что-то серьезное, но… Пожалуй, двойной порции может не хватить. Я написала маме, чтобы она купила целую ванну мороженого.

Дома я скинула пальто, беспорядочно завязала волосы и схватила iPod. Хотелось раствориться в музыке, затопить ею боль. Я просмотрела один из своих плейлистов под названием «Лечебное», выключила везде свет и устроилась на диване.

В наушниках зазвучала «Со мной» группы Sum 41, за ней – «Эхо» Джейсона Уолкера. Под следующую серию пронзительных композиций я снова принялась размышлять о том, в какой беспорядок превратилась моя жизнь.

И тут в дверь позвонили.

Ура! Прибыла моя ванна фисташкового удовольствия.

В наушниках я отправилась к двери, не глядя открыла ее, переключила трек и хотела уже вернуться на диван, но вдруг кожей ощутила, что на меня кто-то смотрит. Я подняла глаза и…

Боже милостивый! Он здесь!

Глава 18

На пороге моего дома стоял Томас Коллинз. На нем была серая толстовка, которая подчеркивала его мощные плечи; в правой руке он, как обычно, держал зажженную сигарету.

Покусывая пирсинг в языке, Томас оглядел меня с ног до головы. Ухмыляясь, перевел взгляд с моей розовой пижамы с мишкой на мохнатые тапочки с единорогами, затем поднялся выше и задержался на прическе в стиле «птичье гнездо».

От его взгляда у меня задрожали коленки, вмиг я ощутила себя уязвимой и обнаженной. Да, Томас видел меня без одежды… и не просто видел…

От этих мыслей мне стало еще хуже. Все еще не веря глазам, я поморгала в надежде, что видение растворится.

Но он не только не исчез, но и с привычной наглостью заговорил:

– Долго еще собираешься на меня пялиться? Понимаю: сложно оторвать взгляд от такого обаятельного и привлекательного, как я, но есть же все-таки какие-то рамки приличий.

Я надеялась поговорить с милой версией Томаса, ведь я знаю, что она существует, но, похоже, придется иметь дело со злобным придурком, который издевается надо мной с первой встречи в этом учебном году.

– Томас, что… что ты здесь делаешь? – скрыть удивление не удалось.

– Ты искала меня, – невозмутимо заявил он и затянулся сигаретой.

– Что?

Земля вызывает Ванессу! Проснись!

– В кампусе, – это слово Томас выдул вместе с дымом.

Должно быть, он все еще злится за вчерашнее.

– Ларри, мой сосед по комнате, сказал, что приходила девушка с темными волосами и серыми глазами.

Минуточку, он мне только что подмигнул? Может, больше не сердится?

– Ты напомнила ему клубничный леденец.

Я поперхнулась: да что не так с тем парнем?!

– Что ты хотела?

Боже мой, почему этот Ларри не смог удержать язык за зубами? Я же просила!..

– Ничего, я просто проходила мимо.

– Проходила мимо, – Томас сымитировал пальцами кавычки, – в общежитии по моему этажу. Одна. В воскресенье вечером?

Из его уст моя версия правда прозвучала нелепо. Грета Гарбо говорила: «Любая ложь звучит правдоподобно, если произнести ее убедительно». Что ж, проверим, права ли ты, Грета.

– Все верно.

Томас смиренно вздохнул и покачал головой: явно не поверил ни на йоту.

– Как любопытно. Расскажи-ка, почему во время своего странного визита в кампус ты оказалась перед дверью моей комнаты?

– Хотела вернуть одежду Лейлы, – я мысленно похвалила себя за сообразительность: быстро нашла уважительную причину.

– Ты могла бы зайти прямо к ней. Лейла живет в соседнем доме.

– Я не знала об этом.

– Чушь. Могла бы отдать вещи завтра. Почему именно