Преследуя нас - Кэт Т. Мэйсен Страница 44

Больше никакой лжи.

Больше не надо скрывать боль.

Правда должна быть сказана.

— Лекс… это твой ребенок.

Опустив руки к бокам, он отступает назад с недоверчивым взглядом. В тишине он изучает мое лицо, пока его глаза не становятся стеклянными, а на губах не появляется улыбка.

— М-моя малышка? — заикается он.

— Я сомневался в себе, когда узнала правду. Я солгала, Лекс. Есть так много причин, почему я чувствовала, что мне нужно лгать, и мне так жаль, что я причинила тебе боль, что я причинила тебе столько боли, и я хочу получить шанс рассказать тебе все, Лекс. Все, что я сдерживала с того дня, когда все развалилось на части восемь лет назад, но сейчас, прямо сейчас, мне нужно поцеловать тебя. Ты так нужен мне в моей жизни… Ты нужен мне, Лекс. Навсегда.

Без всяких колебаний мое тело прижимается к его телу, наши губы находятся всего в нескольких дюймах друг от друга. Его теплое дыхание задерживается в воздухе между нами. Я закрываю глаза, ожидая почувствовать его губы на своих, но его палец касается моих болящих губ, обводя нижнюю губу вечным прикосновением.

Моя грудь поднимается и опускается в быстром темпе, все мое тело дрожит от простого прикосновения его пальца к моим губам. Его рот задерживается на моей нижней губе, и то, что длится всего несколько секунд, проходит как часы, предвкушение нарастает, пока он осторожно не посасывает мою губу.

Наслаждаясь этим моментом, все, что тяжким грузом лежало на моих плечах, медленно начинает уходить, когда его поцелуй распространяется по мне, освещая каждую часть меня, которая была заключена во тьме.

Он — мой, а я — его.

И вместе мы положили начало чему-то прекрасному, растущему внутри меня.

— Мой ребенок? — снова спрашивает он.

— Да, Лекс… этот ребенок наш.

На этот раз он целует меня глубже, слегка приподнимая, когда я издаю небольшой визг. Вокруг нас раздаются хлопки и свист. Мы приостанавливаемся, отстраняясь друг от друга, и поворачиваемся, чтобы оглядеться. Весь зал аплодирует нам стоя, и когда мое лицо начинает краснеть от его семьи и множества незнакомых людей, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Лекса. Его лицо светится от гордости, глаза сверкают под светом танцпола. Я притягиваю его ближе к себе, его нос касается моего, прежде чем он закружит меня, как влюбленный дурак.

Мы танцуем, не отпуская друг друга. Нет другого места, где бы я хотела быть, кроме как здесь. Это происходит до тех пор, пока Эмили не вклинивается с просьбой потанцевать с ее сыном. Я немного успокаиваюсь, потому что мне нужно в туалет, и это служит мне доброй заслугой за то, что я выпила четыре коктейля во время ужина.

Я быстро убегаю в ванную, что в платье оказывается немного затруднительным, но я успеваю. Пока я стою там и проверяю макияж, входит Эрин, одна из подружек невесты, и я не могу удержаться от ухмылки: глупая сучка, что пыталась вцепиться в Лекса раньше в течение дня.

— Итак, ты и Лекс, да?

— Да, Лекс и я.

— Ты никогда не упоминала об этом, когда я говорила о нем раньше. Я думала, он трахается с той блондинкой… Викторией… что-то вроде того.

— О Боже, ты шутишь? Я этого не знала. Может, мне стоит порвать с ним? — отвечаю я с сарказмом.

— Может, и стоит… Я знаю много дам, которым он был бы интересен.

— Очевидно, что сарказм не был твоей сильной стороной, но тебе стоит попробовать взять в руки словарь. Это может помочь тебе понять, когда его используют.

Я поправляю прядь волос и выхожу из ванной, радуясь своему великолепному возвращению.

Остаток ночи проходит без проблем. Несколько раз меня втягивали в разговоры с людьми, когда я просто хотела быть с Лексом. Я везде таскала его с собой, и, слава Богу, он не хотел покидать меня, хотя и отвлекал, когда шептал что-то мне на ухо.

— Мы можем идти? — умолял он, потянув зубами мочку моего уха.

— Это свадьба твоей сестры. Твоей единственной сестры. А теперь соси ее как горячий кусок задницы… прости, джентльмен, которым ты и являешься.

— Что сосать? — его руки медленно двигаются по моей грудной клетке, слегка касаясь груди.

— Ты — зло, ты ведь знаешь это, да?

— О, миссис Эдвардс… что я буду с вами делать? — дразнит он с дьявольской ухмылкой.

Миссис Эдвардс. Миссис Эдвардс — это имя как музыка для моих ушей.

— Вы хотели получить ответ в формате X или G?

Он наклоняется, кладет руку мне на плечо. Его дыхание, теплое и мягкое, задерживается на моей коже: — Х… всегда Х.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь прошептать ряд грязных вещей, которые я хочу сделать с ним, Эмили и Эндрю стоят рядом с нами, прерывая скорое порнографическое веселье. Доктор Эдвардс прочищает горло, когда Лекс резко оборачивается.

— О, Чарли… Я так сожалею обо всем, — Эмили фыркает, когда слезы вытекают из ее идеально сделанного лица. Доктор Эдвардс протягивает ей другую салфетку, несколько не впечатленный ее эмоциональными всплесками на протяжении всей ночи. Я отпускаю Лекса и бросаюсь к Эмили, чтобы обнять ее. Дело не только в нас. В наше прошлое вплетены и другие люди, которые, как я думал, не будут так рады нашему воссоединению.

— Прости меня за то, что я не уважала тебя. Ты всегда относилась ко мне только как к своей дочери.

Мы отстраняемся друг от друга, когда она с нежной улыбкой убирает прядь волос с моего лица: — Вы были влюблены, и ничто не должно стоять на пути к этому.

— Может, тебе стоит рассказать ей эту новость, чтобы подбодрить старушку, — говорит Лекс с забавной ухмылкой.

— Новости? — глаза Эмили метались туда-сюда между мной и Лексом, — И для справки, я не такая уж старая, Александр.

— Мы вроде как поженились… ну, сбежали месяц назад.

Эмили прижимает руку к груди, потрясенная.

Доктор Эдвардс выглядит довольно благодушным.

— Ну, я думаю, вас можно поздравить, — задыхается она, снова почти плача.

— Это еще не все… Вы станете бабушкой.

Ее глаза становятся мягкими, наполняются внутренним сиянием, притягивая нас обоих в объятия.

— Я действительно стану бабушкой?

— Да, мама… маленький ребенок, которого нужно баловать.

Я отпускаю ее, когда она гладит меня по щеке. Она смотрит на Лекса, обнимая его лицо, хотя он возвышается над ней.

— Мой малыш будет папой, — она снова начинает плакать.

Доктор Эдвардс продолжает стоять и смотреть, не говоря ни слова. Конечно, он знает о ребенке, он