До Тревора (ЛП) - Рейнольдс Аврора Роуз Страница 43

После ужина я беру Лиз с собой в свой грузовик под предлогом того, что ей что-то нужно. В действительности, это я получу то, что мне нужно. Я сажаю ее на пассажирское сиденье своего грузовика, ее ноги выглядывают из двери. Я приподнимаю подол ее платья и поедаю ее киску, в то время как она кусает свою руку, чтобы люди не услышали, как она кричит мое имя на парковке. Как только я заканчиваю с ней, появляется ее мама и говорит, что пора идти. Лиз выпрыгивает из грузовика, обещая увидеться со мной на свадьбе. Я прижимаю ее к борту, целуя достаточно, чтобы продержаться ночь.

Когда я прихожу домой и, наконец, ложусь, я понимаю, что если Бог будет добр ко мне, ее сторона кровати больше никогда не будет пустой.

***

— Могу я попросить вашего внимания? — Мы все поднимаем глаза, когда мой отец начинает говорить.

После того, как я встал сегодня утром, пришли все мои братья. Я понятия не имел, что будет делать Лиз, но я сидел и играл в «Call of Duty», смеялся и шутил с братьями, пока не пришло время надевать костюмы. Мы направились к дому бабушки и дедушки Лиз, который теперь принадлежал пожилой паре, у которой не было детей. Они были более чем счастливы, позволить нам арендовать часть их собственности на день, который так много значил для Лиз и ее мамы.

Когда мы добрались до этого места — той части дома, где когда-то стоял сарай, но много лет назад он сгорел дотла, и сейчас оно превратилось в гигантскую парковку. К старой плакучей иве вела тропинка, отмеченная маленькими деревянными столбиками, обмотанными лентой, чтобы помочь нашим гостям ориентироваться. В стороне стояли три гигантские белые палатки, там должен был проходить прием позже вечером. Ветви дерева, под которым мы собирались пожениться, были собраны и подвязаны лавандовыми и мятно-зелеными лентами, создавая купол, чтобы мы могли стоять внутри дерева, и люди все еще могли нас видеть. Старые качели были выкрашены в белый цвет, веревка обернута тонкой сетчатой тканью. Рядом с деревом для гостей были установлены белые стулья, вокруг каждого привязаны лавандовые или мятные банты.

Даже будучи парнем, я должен был отдать должное нашим матерям, они сделали все возможное, чтобы все вокруг выглядело волшебно. Я знал, что когда Лиз увидит, что они сделали для нас, она, как и я, будет более чем благодарна. Когда, наконец, пришло время прибытия моей невесты, я занял свое место под деревом, а Кэш встал рядом со мной, как мой шафер. Пастор, который поженил родителей Лиз, стоял по другую сторону от меня. Я не знал, чего ожидать, когда увижу Лиз, идущую ко мне в день нашей свадьбы. Я никогда не мог представить, что буду так поражен тем, как красиво она выглядит в своем белом платье без бретелек. Верх был похож на корсет, а низ струился, все выглядело так, как будто такое платье могла бы носить южная принцесса.

Я не мог сдержать эмоции: гордость, похоть, потребность защищать, чувство собственничества и столько любви, что я думал, взорвусь. Когда Лиз подошла ко мне, я понял, что это именно то место, где я должен быть. Когда моя невеста, наконец, встала передо мной, я не мог сдержаться и запустил пальцы в ее волосы, которые были наполовину приподняты, и притянул ее к себе для поцелуя. Я шептал ей, как она прекрасна и как мне повезло, что я был тем, к кому она шла по проходу. Я не переставал шептать и целовать ее, пока не услышал, как пастор позади нас прочистил горло и тихо сказал, что мы должны подождать до окончания наших обетов. Я слегка отстранился, но продолжал прижиматься к ней всем телом.

Я понятия не имею, слышал ли кто-нибудь наши клятвы. Я был так восхищен ею и этим моментом, что все остальное не имело значения. Когда я надел кольцо ей на палец, которое будет там до конца нашей жизни, я впервые почувствовал себя целым. И я знал, что она, должно быть, почувствовала нечто подобное, когда надела мне кольцо на палец. Ее руки дрожали, а слова были тихими, Лиз долго смотрела на кольцо на моем пальце, прежде чем поднять на меня глаза со слезами, стекающими по ее щекам, которые я смахнул большими пальцами. В тот момент, когда пастор объявил нас мужем и женой, и сказал, что я могу поцеловать невесту, я взял ее лицо в свои руки и излил всю свою душу в этом поцелуе, говоря ей без слов, как я счастлив.

Голос моего отца вырвал меня из грез.

— Когда Тревор пришел ко мне и своей матери и сказал, что собирается просить Лиз выйти за него замуж, мы очень гордились его выбором. — Я смотрю на Лиз и целую ее в лоб. — Это большая честь для нас, как родителей, видеть, что мальчики, которых мы вырастили, превратились в мужчин, выбирающих таких женщин, которых выбрали наши сыновья, и знать, что наша семья будет расти и становиться больше и лучше с каждым новым членом. Сынок, я знаю, ты понимаешь, какой подарок тебе был дан. Всегда лелей ее, защищай ее и помогай расти и процветать. И пусть ваша любовь и преданность проведут вас через долгое и радостное путешествие. Поздравляю.

Мы с Лиз поднимаем бокалы за моего отца. Я смотрю, как Лиз беззвучно, одними губами говорит моим родителям, что любит их. Когда папа садится, ее мама начинает постукивать вилкой по стакану, привлекая к себе внимание. Она смотрит на нас с Лиз со слезами на глазах.

— Это очень тяжело для меня, — тихо говорит она. Я вижу, как Джордж кладет руку ей на спину и наблюдает, как она делает вдох, его прикосновение придает ей силы. — Лиз потеряла своего отца много лет назад, но я знаю, что если бы он был здесь, то захотел бы сказать. Лиз всегда была папиной дочкой, и она обводила его вокруг своего мизинчика, — смеется она. — Он часто шутил о том, какой будет жизнь, когда она начнет ходить на свидания, типичный отец, желающий идеального мужчину для своей маленькой девочки. — Она прикрыла глаза, а когда снова открыла, потекли слезы. — Я искренне верю, что это он послал Тревора к моей прекрасной девочке. Тревор — мужчина, который смотрит на нее так, словно она причина, по которой он может дышать. Он тот, кто дополняет ее. М… мне повезло, что я могу назвать тебя своим сыном, и я благодарна, что у моей дочери есть мужчина, который всегда будет защищать и заботиться о ней. — Она поднимает бокал, и мы все следуем ее примеру. — За жениха и невесту, моего нового сына и дочь. Я верю, вы всегда найдете способ преодолеть проблемы вместе. Верю, что всегда найдете способы влюбляться друг в друга еще сильнее, снова и снова. Пусть ваша любовь не кончается и растет с каждым днем. Ваше здоровье. — Она быстро садится, уткнувшись лицом в салфетку, и Джордж обнимает ее. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Лиз в губы, в нос, а затем в лоб.

— Могу я пригласить жениха и невесту на первый танец в качестве мужа и жены? — спрашивает ди-джей. Начинает играть песня Адель «Чтобы ты почувствовал мою любовь», когда я беру Лиз за руку, помогая ей подняться, и веду на танцпол.

— Я люблю тебя, миссис Мейсон, — шепчу я ей на ухо, пока мы покачиваемся под музыку.

— Я люблю тебя, мистер Мейсон, — отвечает она, глядя на меня снизу вверх, и ее глаза сияют от счастья.

— Мне не терпится снять с тебя это платье, — говорю я, проводя руками по ее бокам.

— По-моему, ты это уже говорил, — смеется Лиз.

— Это все, о чем я могу думать. Это все, о чем я думал с тех пор, как ты шла ко мне по проходу.

— Ты выглядишь очень сексуально в своем смокинге. Не могу поверить, что ты его надел.

— Ты знакома с нашими матерями, детка? — спрашиваю я, серьезно глядя на нее. — Если бы я не надел эту штуку, они бы одели меня сами.

— Ты прав, я удивлена, что они не стали вмешиваться, когда я выбирала свое платье.

— Я бы сражался с ними за тебя. — Я прижимаю ее ближе, одна рука на ее пояснице, другая на ее щеке, еще ближе к моему телу, пока мы продолжаем раскачиваться в такт музыке. Когда песня заканчивается, папа забирает у меня Лиз, а я приглашаю маму Лиз потанцевать.

— Спасибо, — мягко улыбается она, глядя на меня.

— За что?

— За то, что любишь мою дочь.