Темный покровитель - М. Джеймс Страница 42

что-то, но какая-то часть меня надеется, что это может быть подарок от Петра. Что-то, что напомнит мне, что он не забыл обо мне, что он все еще намерен вернуть меня. Чтобы дать мне надежду на то, что Сальваторе не говорит мне правду о том, что Братва пренебрегает мной теперь, когда я больше не средство для выполнения договора.

Петр любит меня. Я знаю, что любит. Я знаю, что мафиозные браки обычно заключаются не по любви, но наш был другим. Именно поэтому мой отец устроил его в первую очередь. Он знал, что все будет по-другому, и хотел этого для меня. Такой любви, какая была у него, когда была жива моя мать, и вот во что превратился бы мой брак, если бы Сальваторе не украл у меня все это.

— Мэм? — Голос Лии снова доносится из-за двери, и я хватаю халат, накидываю его и застегиваю.

— Входи, — зову я, и через мгновение двери открываются. Я успеваю заметить любопытное выражение на лице Лии, когда она видит меня в халате посреди дня, но мое внимание быстро отвлекается на то, что она держит в руках.

Это длинная черная матовая коробка, украшенная широкой черной лентой, и еще одна узкая коробка, сложенная сверху.

— Это для вас, — говорит она, неловко стоя посреди комнаты. — Куда мне их положить?

— Можешь поставить на кровать. — Я встаю, убираясь с ее пути, и Лия быстро кладет их на место, где я сидела. — Спасибо.

Лия делает паузу.

— Вам еще что-нибудь нужно, мэм?

— Нет. Можешь звать меня просто Джиа, — предлагаю я. — Мэм заставляет меня чувствовать себя очень старой.

Она поднимает бровь.

— Хорошо, — просто говорит она, и я сдерживаю желание расстроенно хмыкнуть. По крайней мере, мы с Клэр были дружелюбны друг с другом. Но Лия ведет себя чопорно и официально, явно не желая или не пытаясь быть дружелюбной. Интересно, может быть, Сальваторе всегда так управлял домом, но я видела, что Фрэнсис и Агата чувствуют себя рядом с ним более непринужденно.

Может, я им всем просто не нравлюсь? Эта мысль раздражает меня, потому что я не хочу быть здесь больше, чем они, кажется, хотят, чтобы я была здесь. Это не мой выбор.

— Ты можешь идти, — говорю я ей, и любопытство по поводу того, что может быть в коробках, берет верх над всем остальным. Я все еще надеюсь, что это что-то от Петра, и как только Лия уходит и закрывает за собой дверь, я снимаю ленту с большой коробки и открываю ее.

Приподняв крышку, я вижу листы серебристой папиросной бумаги, а сверху — тонкую кремового цвета открытку. Я открываю карточку и сразу же вижу имя Сальваторе, написанное крупным шрифтом.

Сердце замирает. Значит, не что-то от Петра. Но мне все равно любопытно, и я читаю записку, гадая, что заставило Сальваторе прислать мне подарок.

Я считаю, что наш утренний спор вышел из-под контроля, Джиа. Я хочу загладить свою вину перед тобой. Внутри подарок, который, я надеюсь, ты наденешь сегодня вечером. Я буду дома в семь и планирую пригласить тебя на ужин.

— Сальваторе-

Я прикусила губу, более чем немного смущенная. Утром он был зол на меня и холоден, но теперь, похоже, жалеет об этом. Он хочет пригласить меня на ужин — с какой целью? Чтобы смягчить меня? Чтобы сделать меня счастливее? Не зная, что на это ответить, я поднимаю бумажную салфетку и смотрю, что под ней.

Это красивое вечернее платье из черного шелка. Когда я достаю его из коробки, шелк скользит по моим пальцам, и я не могу не поразиться его выбору. Оно облегает талию и бедра, расходится до середины бедра и дальше распахивается. У него вырез в форме сердца и рукава до плеч, и, глядя на него, я могу сказать, что оно точно моего размера. Рядом с ним лежит плоская бархатная коробочка, и мое сердце трепещет, когда я тянусь к ней.

Я всегда любила красивые вещи. Ничего не могу с собой поделать. Мне нравятся великолепные платья и украшения. Я люблю вещи, которые делают мне приятное — роскошные туалетные принадлежности, цветы, сладости. Я немного морщусь, думая об этом, потому что могу только представить, что Сальваторе скажет на это — что я избалована, что меня слишком часто баловали подобными вещами в моей жизни. Но по какой-то причине именно он решил побаловать меня сегодня.

Когда я открываю коробку, передо мной сверкает набор бриллиантовых украшений. Пара круглых бриллиантовых шпилек, окруженных меньшими камнями оникса в ореоле, и изящный браслет из белого золота с чередующимися бриллиантами и ониксом. Он прекрасен, мерцает в свете, проникающем через балконные двери. Я с волнением достаю вторую коробку, уверенная, что в ней лежат подходящие туфли.

Так и есть. Изящные, черные, на высоком каблуке, с фирменной красной подошвой. Я смотрю на наряд, и по моей коже пробегают мурашки. Наряд красив, даже соблазнителен, и я думаю, не подстраивает ли Сальваторе сегодняшний вечер под то, что он завершит консумацию нашего брака. Если он подумал о том, что произошло сегодня утром, и решил, что ему нужно завершить выполнение своих обязанностей.

Я поджимаю губы при этой мысли, клубок запутанных эмоций борется за главенство. Тут и любопытство, и легкое волнение по поводу того, что может ожидать нас сегодня, и обида на то, что меня считают чьим-то долгом, и смешанные страх и растерянность из-за возможности того, что сегодняшняя ночь может стать такой.

Хочу ли я этого? Или нет? В конце концов, я знаю, что это не мне решать. Но я больше не уверена в своих чувствах. Я хочу вернуться к Петру, но если это действительно невозможно…

Воспоминание о руках Сальваторе заставляет меня дрожать. Когда он отдается своему желанию, он становится другим человеком, и мне становится интересно, что еще он мог бы мне показать. Научить меня. Какие еще удовольствия, о которых я не знаю, он может предложить. Я могла бы поспорить с ним. Я могла бы отказаться надевать платье, отказаться идти на свидание сегодня вечером, упереться каблуками и упрямо не соглашаться на любую мелочь. Но я подозреваю, что он хочет поговорить со мной о чем-то за этим ужином, и какая-то часть меня интересуется, что это может быть.

Итак, за час до того, как он сказал, что будет дома, я собираюсь.

Платье сидит идеально. Оно скользит по моему телу, облегая его в нужных местах, а вырез на плечах обрамляет мои острые ключицы, и