Сайрита Л. Дженнингс - Страх падения (ЛП) Страница 42

Мужчина, лежащий сейчас рядом со мной, был в растерянности и в яростном возмущении до сих пор, но он начал исцеляться. Он знал, что интимная близость не заменит любовь, но все равно, так или иначе, искал ее. Он нуждался в постоянном подтверждении, в физическом напоминании о том, что он — мужчина, что никакие извращения не смогли лишить его мужественности. Мне было по-прежнему очень больно за него. И я была горда тем, что люблю его. Он как никто другой, заслуживал быть любимым.

— Кам? — позвал он, щипая меня за бедро и прерывая мои болезненные воспоминания. — Ты не хочешь мне рассказать, почему пропустила встречу с доктором Коул?

Я покачала головой и продолжила складывать оригами обратно в стеклянную банку.

— Потому что я не собираюсь возвращаться. Это не помогает. К тому же, она думает, что я веду себя иррационально.

Дом раздраженно выдохнул:

— Ты должна с кем-то об этом разговаривать, Кам. Я серьезно.

— Я говорю с тобой.

Я встала, поставив банку на место, на подоконник, а потом взяла свою гитару. Мне нужно было отвлечься.

— Ерунда. Это не разговор. Боюсь, когда ты, наконец, захочешь со мной поговорить, меня не окажется рядом. Пожалуйста, Кам, дай доктору Коул еще один шанс.

— Проклятье, почему она звонит тебе по поводу меня? Ты не мой папочка. И разве это не является своего рода разглашением тайны пациента?

— Она не говорила мне, о чем идет речь во время консультаций, — ответил он, закатывая свои красивые глаза. — Звонили из ее офиса, чтобы выяснить, что происходит.

— М-м-м, г-м-м, — ответила я, тихонько перебирая струны.

Для меня разговор был окончен. Ничего из сказанного не могло заставить меня вернуться к терапии. Это была пустая трата времени и денег.

Дом понял намек и, разгневанный, сел. Он знал, что я не сдвинусь с места.

— Хорошо. Но, если ты поймешь, что теряешь контроль, приходи ко мне. Ладно? Только не повторяй мне всю эту чушь а-ля все в порядке. На следующей неделе поищем другого терапевта.

Я кивнула и продолжила бренчать дальше, растворяясь в мелодии, засевшей в моей голове и крутившейся там на протяжении нескольких дней. По некоторым причинам я не играла уже несколько недель, но чувствовала необходимость выплеснуть эмоции через песню. Она лилась легко, и даже прежде, чем я это осознала, я начала напевать мелодию. История, рассказанная в песне, медленно завладела моим вниманием.

Песня была о надежде и стремлении. О мечте иметь больше, чем уже есть и боязни это признать. О борьбе между страхом и освобождением, уступившими место неизвесности. Мелодия нарастала и раскрывалась, а картинка под моими закрытыми веками становилась ярче и понятней. Бессловесный напев превратился в текст, и мелодия зажила своей собственной жизнью, используя меня как сосуд. Как только развитие сюжета достигло кульминации, картинка для меня полностью собралась, и я чуть не заплакала.

Блейн. Все, что я могла видеть — это Блейн. Он был музой для каждой песни, для каждой фантазии, каждой мечты. Он занимал потайные уголки моих самых интимных желаний, и одним своим прикосновением не позволял боли из прошлого меня уничтожить.

Это всегда был Блейн. Просто я не была готова это признать.

*****

Я не была уверена в том, что именно ему скажу, но понимала, что время для разговора пришло. Я не могла продолжать сражение с тем, в ком так отчаянно нуждалась моя душа. В нем. В его присутствии, улыбке, словах. Для меня все это превратилось в необходимость. Только представив, что этого может не быть, у меня начиналась паника. Она была сильнее чем тревога, обуявшая меня после принятия решения подпустить Блейна к себе поближе.

Но, конечно, у жизни были другие планы. Как обычно. Она никогда не придерживается твоего, отрепетированного в голове десятки раз, сценария. Ей насрать на крушение твоих надежд. Она толкает тебя к очередному приступу сомнений в правильности принятого решения, в котором ты была так уверена минуту назад.

Когда жизнь решила напомнить мне, какой стервой она может быть, мы работали уже пару часов. Начиная с четверга, находиться здесь было спокойнее. Приятнее. После моего срыва в четверг, Блейн настоял на том, чтобы я взяла выходной в пятницу, а я была слишком унижена, чтобы с ним спорить. Нет, он не заставлял меня чувствовать себя неловко из-за того случая за барной стойкой. На самом деле, все было в точности наоборот. Он был милым, нежным, терпеливым. Он был именно таким, как нужно. Как я и хотела.

«Анжел Даст» только начали свое выступление с новой заводной песни, когда к бару подошли Кеннет с приятелями. Я покачивала бедрами и, порхая за барной стойкой, со спокойной улыбкой обслуживала клиентов, одновременно с этим напевая вызывающий мотив. Мгновение, и наши глаза встретились. Я замерла и едва не уронила стакан виски с содовой и льдом на пол. Кеннет удивленно на меня посмотрел, а затем его губы растянулись в самодовольной улыбке.

— Так вот, значит, к какому берегу ты причалила, Камилла, — холодно сказал он.

Сколько бы раз я его не поправляла, он все равно отказывался называть меня Ками.

— Да, — прохрипела я, сглатывая комок в горле.

Я была уверена, что он мог видеть сквозь тонкую футболку, как бешено колотится мое сердце.

— Должен сказать, разочарован. Женщина с... такими навыками, работает в баре? Хм.

Я была зла. На него, за надменную насмешку, и на себя, за нежелание видеть, что он всегда был таким. Кеннет Уолтерс был партнером в одной из самых известных юридических фирм в Шарлотт. Десятилетия назад его отец поднял фирму с нуля, и сейчас его семья была известна так же хорошо, как и королевская.

Когда агентство по персоналу направило меня работать в его офис, я надеялась переосмыслить там свои жизненные цели. Когда-то давно я хотела сделать карьеру юриста. Я специализировалась в области уголовного судопроизводства, но надеялась сосредоточиться на семейном праве. Но, как говорится «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Роберт Бернс получил памятку о том, насколько хреновой может быть жизнь.

Я стряхнула с себя шок от встречи и бросила на Кеннета тяжелый взгляд.

— Навыки? Я отвечала на телефонные звонки и приносила твой кофе, Кеннет. В этом нет ничего такого, из-за чего нужно было бы расстраиваться. Мне на самом деле здесь нравится.

— Мило, — с издевкой ответил он. — Но если передумаешь на счет своего будущего, знай, что я могу найти для тебя местечко в фирме. Только скажи. Я серьезно, Камилла, ты не должна прозябать в каком-то захудалом баре только из-за того, что сторонишься меня.