Возродившиеся из пепла (ЛП) - Малком Энн Страница 40

— Ищешь кофе? — прощебетала она. Да, прощебетала.

— А разве Голди Хоун и Курт Рассел не самая значимая пара в Голливуде, если не во всем мире? — выпалила я.

Лекси подошла включить чайник.

— Я его выбросила. Решила, мы слишком много его пьем, и что вместо этого можно попробовать зеленый чай. В нем содержится натуральный кофеин.

Я медленно повернулась к ней.

— Что? — тихо спросила я с намеком на угрозу.

— Я сказала…

Я вскинула руку, заставляя ее замолчать.

— Я слышала, что ты сказала. Просто подумала, что ты так жестоко шутишь. Теперь же я понимаю, что ты просто решила убить родную мать.

Она открыла рот.

— Неа. Ты не разговариваешь со мной после того, что натворила, — ледяным тоном заявила я. — Я еду за кофе к Шелли, а подменышу, занявшему место моей дочери, лучше уйти, когда я вернусь, иначе мне придется совершить ритуал экзорцизма, — выпалила я, выходя из комнаты.

Я хлебнула великолепного кофеина, только сейчас поняв, что мой наряд даже близко не соответствует такому прекрасному событию. В тот момент мне было плевать. Я пила кофе, и все в мире было правильно. Я раздумывала о жестоких и необычных наказаниях для своего отпрыска, когда у меня просигналил телефон.

Лекси: Прости, мамочка. Я действовала под влиянием эндорфинов. Они заставляют мозг делать странные вещи. Захвати мне латте, и я внесу в твой план выхода на пенсию виллу в Тоскане.

Я улыбнулась экрану телефона. Затем заказала Лекси кофе и еще один для себя. Тот, что я держала в руке, точно закончится в кратчайшие сроки. Мне нужен стаканчик в дорогу. Итак, я допивала первую порцию, сидя в кабинке и счастливо глядя в пространство, когда почувствовала чье-то присутствие напротив меня. Это присутствие, казалось, наэлектризовало воздух.

Я посмотрела в злые — нет, в яростные — черные глаза.

— Ты не пришла ночью, — выпалил Зейн вместо того, чтобы поприветствовать меня, как нормальный человек.

— Ты следишь за мной? — спросила я на полном серьезе.

Зейн сузил глаза.

— Нет, правда, я встала в такую рань в субботу только потому, что совершила ошибку, позволив дочери правильно питаться и заниматься спортом. Каковы твои оправдания?

— Дела клуба, — выдавил он. — Сейчас мне не нужен твой словесный понос. Мне нужно знать, какого хрена ты не пришла ночью, — резко потребовал он.

Я напряглась. Словесный понос? Пусть я немного болтлива, но я думаю о своих словах, прежде чем их произнести. Большую часть времени. Ладно, примерно в трети случаев, но все же.

Я наклонилась вперед.

— Я не пришла, потому что решила, что не собираюсь становиться безмозглым секс-роботом, который подчиняется каждой твоей рявкающей команде, — прошипела я.

Зейн замер, но я почувствовала себя в ударе.

— Я поняла, что больше не могу прокрадываться к тебе под покровом ночи и довольствоваться только сексом. Я хочу больше. Мне нужно больше.

Когда я заставила себя замолчать, Зейн впился в меня глазами. Я заблокировала ту часть себя, которая кричала взять все, что я могла получить от этого сложного человека.

— Мне тоже, — сказал он наконец хрипло.

Я слегка вздрогнула от неожиданности.

— Я хочу от тебя большего, Мия. Мне недостаточно просто иметь твое тело. Я хочу больше. Всю тебя. Каждый дюйм, — резко заявил он.

Я старалась не дать челюсти упасть на стол от шока. Меня разбил паралич. Такого не происходило, никогда. А мне доводилось по-всякому реагировать.

— Вот, милая, держи, — прервала момент Шелли, поставив между мной и Зейном два стаканчика кофе.

Я рассеянно улыбнулась и поблагодарила ее. В кои-то веки при виде кофе я очень разозлилась.

С появлением Шелли на лицо Зейна опустилась маска безразличия.

— Сегодня ночью, — пробормотал он, когда Шелли ушла. Он встал и слегка перегнулся через стол. — Сегодня ночью я претендую на каждый твой дюйм.

С этими словами и испепеляющим взглядом он ушел.

Я откинулась на спинку сиденья, чувствуя желание обмахнуть лицо руками.

Он не мог просто попрощаться. Нет. Он должен был сотрясти мой мир и заставить мои женские прелести пуститься колесом и исчезнуть в ночи. Ну, не в ночи, а в раннем утре… но все же.

Этой ночью, переходя улицу, я сражалась с бабочками в животе. Не с теми обычными, которые сопровождали меня, когда я кралась к Зейну. Обычные заставляли испытывать вину за то, что Лекси оставалась одна в доме, пока ее мать-блудница уходила трахаться. Затем бабочки порхали уже от предвкушения того, что сделает со мной Зейн, как трахнет. И завершалось все другими бабочками, говорившими мне повернуть назад, потому что они до ужаса боялись быть отвергнутыми, что неминуемо следовало за лучшим сексом в моей жизни. Этих бабочек я не слушала никогда. Но переходя улицу сейчас, я чувствовала нечто другое. Что-то изменилось. Требовательный собственнический жест Зейна прошлой ночью не только перед Клэем, но и перед моим ребенком. Удивительное и чувственное признание в кофейне. Что-то было по-другому. И к этому другому я не уверена, что была готова.

На этой мысли дверь соседнего дома открылась еще до того, как я добралась до первой ступеньки. Зейн следил за моим коротким путешествием. Когда я оказалась в достаточной близости, он схватил меня за руку и затащил внутрь. Дверь захлопнулась, и не успела я опомниться, как оказалась у него на плече.

— Зейн! Что ты делаешь? — слабо взвизгнула я от удивления.

Ладонь хлопнула по моей заднице, и по ягодице пробежало жжение.

— Заткнись, — грубо приказал он. — Поговорим после. Сейчас я тебя трахну.

Он швырнул меня на кровать, и, прежде чем я успела опомниться, забрался сверху. Все мое тело пылало, когда он завладел моим ртом, словно выжигая клеймо на моей душе. Его тело на мне, его рука на моем горле. Я едва дышала, пока он продолжал атаковать мой рот. После этого я долго не могла думать должным образом.

— Зейн, — пробормотала я едва слышно.

Удивительно, что мне вообще удалось заговорить, потому что он врезался в меня. Это отличалось от любого другого раза, когда мы были вместе. Он двигался яростно, отчаянно, требовательно. Владел моим телом, делал его своим. И мне нравилась каждая секунда.

Зейн осторожно сжимал мое горло, не отрывая взгляда от моих глаз, прожигая меня блеском свирепого возбуждения и неким еще более глубинным чувством.

— Теперь ты моя, Мия, — прорычал он между толчками.

Я втянула воздух от нарастающего оргазма, не в силах понять его слов.

Он остановился и сжал мое горло. Вены на его шее пульсировали.

— Зейн, — захныкала я, нуждаясь в том, чтобы он двигался, нуждаясь в том, чтобы он не останавливался.

— Мия, — это прозвучало как команда, и я снова встретилась с ним взглядом. — Пойми это. Ты. Моя.

Уверенность, обещание за его словами запустили мой мысленный процесс. Мой разум отошел от желания получить удовольствие и освобождение.

Я погладила его по щеке.

— Я твоя, — прошептала я, удивившись не только тем, что говорю это на полном серьезе, но и тем, что чувствовала себя так, будто принадлежала ему много веков.

Зейн молчал, просто смотрел. И с этим взглядом, с этими словами маленькая часть моих разбитых осколков снова слилась воедино.

Не успела я это обдумать, как он снова погрузился в меня. И долгое время после этого я не могла думать ни о чем, кроме движения его внутри меня.

— Пришло ли время для слов? — тихо спросила я.

Зейн сжал меня в объятиях.

— Иисусе, — пробормотал он. — Можем мы хоть пару минут провести в тишине, прежде чем ты попытаешься наорать на меня, а мне придется тебя трахнуть, чтобы снова заткнуть?

Я пожевала губу. Еще одно полноценное предложение. Походило на рекорд. Я прижалась к его твердой груди, молча обводя узоры, которые, как я знала, там были. У меня еще не было возможности рассмотреть их при дневном свете. Но этой ночью что-то изменилось, что дало мне надежду вскоре увидеть его татуировки. Изменения произошли не только в Зейне, но и во мне. Я думала, что счастлива держать его на расстоянии и не превращать наши отношения в нечто большее. Но я обманывала себя. Использовала свое прошлое как предлог, чтобы скрыть боль от того, что Зейн не хотел ничего серьезного. И я убедила себя, что тоже этого не хочу. Но теперь знала, что хочу. И это чертовски пугало.