Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева Страница 4

В желудок полилась целая радуга вкусов, разум получил долю серотонина, а Яра медленно выдохнула. Напряженность как рукой сняло, жизнь обрела яркие краски, по лицу растеклась расслабленная улыбка, а она почувствовала тепло. Ее больше так не трясло, как за несколько минут до этого.

Как раз в этот момент на экране появился Владимир Владимирович, и Ярослава вместе со всем залом погрузилась в тишину. Когда куранты отбили положенные двенадцать раз, а она, зажмурив глаза, загадала заветное желание, Стас ее обнял. Такое простое теплое объятие смогло вернуть ее на мгновение домой, где родители с сестрами в этот момент поздравляли друг друга и также обнимались. Этот образ вызвал всплеск счастья.

Яра чувствовала благодарность к Стасу за то, что он был рядом. Она весело рассмеялась и потащила его за руку на танцпол. Радость от предвкушения чуда и волшебства пробудила желание потанцевать. Голова кружилась от множества новогодних фонариков, которыми были обвешаны стены и потолок, поэтому Ярослава закрыла глаза и отдалась музыке. Периодически чувствовала на себе мечтательный взгляд Стаса, и где-то глубоко внутри ликовало ее самолюбие.

Несколько раз они отходили к столам отдыхать, потому что ноги нестерпимо ныли от высоких каблуков и натертых мозолей, и снова возвращались на танцпол. В какой-то момент свет приглушили, и ей стало казаться, что кто-то перекрывает воздух: Яру будто окружила тьма, и она повсюду натыкалась на нее. Но она знала, что как только протянет руку, то найдет рядом Стаса, а значит, все будет в порядке.

Он не оставит ее одну…

– Ярослава, у меня сигнализация сработала, я проверю машину и вернусь, – словно сквозь сон в сознание прорвались слова.

Когда Яра открыла глаза, то поняла, что Стаса рядом нет. Паника опустилась на ее хрупкие плечики, поэтому она закрутилась как волчок на месте, пытаясь отыскать друга взглядом, отчего покачнулась и чудом удержалась.

Его нигде не было. Значит, ей не показалось, что Стас сказал что-то о сигнализации.

Она внезапно ощутила жуткую сонливость. Веки еле открывались, ноги от усталости сковало тисками. Из-за детского утреннего представления пришлось встать затемно, а ночь потратить на украшение сцены, коридоров и холла. День, проведенный на ногах, эмоциональные потрясения сначала от выступления на сцене, а потом от переживания за Сашу дали о себе знать. Ярославе захотелось свернуться калачиком на каком-нибудь стуле, что отодвинули к стенам, и забыться крепким сном.

Зал редел. Многие гости поднялись к себе наверх сразу после поздравления президента. Одноклассников не было видно, потому что те шарахались по углам от классной руководительницы.

Яра попыталась привстать на цыпочки, чтобы поискать Стаса, но все безрезультатно. Сейчас ей только оставалось найти место, где она смогла бы переночевать, пока утром не выломают их дверь и не освободят Сашу с Мишей из заточения. Ярослава поплелась к стойке администратора, но и та пустовала. Осознание, что придется сейчас подходить к Наташе, не вселяло никакой радости.

Однако делать было нечего. Войдя в зал, снова приметила их компашку, поэтому распрямила плечи, вытянула шею и постаралась твердой походкой, не обращая внимания на многочисленные мозоли, дойти до них. Аллилуйя! Ей это удалось, и Яра мысленно себе поаплодировала.

– Извини, пожалуйста, а есть свободные номера? – обратилась к Наташе, которая явно была не в духе. Приторный цветочный аромат ее духов противно щекотал нос, отчего Ярослава поморщилась.

– Свободных. Номеров. Нет. – Четко, как для отстающей, произнесла Наташа. – Я вам сразу об этом сказала.

– И что мне теперь делать? На полу спать?

Та перекинула копну рыжих волос на одну сторону и оценивающе осмотрела Яру.

– Ну почему же на полу? Переночуй у парня, который за тобой весь вечер увивается. Думаю, он не будет против, а только рад.

Взгляд Ярославы потемнел, сейчас она ненавидела эту нахалку покруче, чем одноклассников.

– М-да… – Она тоже оценивающе оглядела ее вульгарное платье, выставляющее все прелести напоказ. – Как говорится: у кого что болит…

Кто-то рядом хмыкнул, кто-то присвистнул, до собеседницы же, видимо, долго доходило.

– Переночую на диване в холле, думаю, никому не помешаю.

С этими словами Яра хотела повернуться, но ее немного повело из-за высоких каблуков и ужасной боли в ступне. Она взмахнула рукой, стараясь поймать равновесие, но поймала горячую смуглую руку, которую узнала бы из тысячи: так долго они с ним просидели, раскрашивая декорации к новогоднему концерту. Юра придержал ее.

– Спасибо, сейчас… Я только туфли сниму, – она действительно, вцепившись в его руку, сняла туфельки и направилась к выходу.

– В холле спать нельзя! – донесся до нее чуть ли не звериный рык.

– А я твоего разрешения и не спрашивала! – Ярослава не оборачиваясь показала неприличный жест и двинулась между отдыхающими, которые вовсю горланили песню «Новогодние игрушки». Каждый шаг отдавался ноющей болью, но наслаждение, которое она испытала, сняв каблуки, невозможно было сравнить с чем-либо.

Уже около выхода из зала, она почувствовала, как на ее талию легла теплая рука, а другая легонько придержала под руку. Ей не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Привычный запах геля для бритья, банного мыла и мужского тела. И непонятно, от какого из них закружилась голова. Или ото всех сразу?

Аккуратно, даже нежно, руки поддерживали ее и вели в сторону лифта.

– Куда ты меня ведешь? Что вообще себе позволяешь? – начала упираться Ярослава, но лишь скользила по кафельному полу.

– Переночуешь у меня, – услышала тихий, но не терпящий пререканий голос. Захотелось сразу вытянуться в струнку и промаршировать до кровати.

– Я не просила…

– А я и не предлагаю, а констатирую факт, – и, немного помолчав, добавил: – Мест свободных все равно нет.

– Но Стас…

– А Стасу нельзя было тебя одну оставлять. О чем он вообще думал? – Ярослава даже перестала упираться от таких слов.

В этом странном полуобъятии они дошли до двери, и только тогда Юра отпустил ее, чтобы нашарить в карманах ключ от номера. Яра неловко топталась на месте, не зная, куда себя деть. Тонкий капрон не согревал ноги, а ледяной кафель, казалось, высасывал все ее тепло.

Наконец дверь открылась, и она вошла в темноту комнаты, отчего сразу отпрянула назад и прижалась спиной к груди Юры. Когда свет залил пространство и ее глаза привыкли, она обнаружила аккуратную небольшую комнату. В углу стоял открытый чемодан, а других вещей больше и не было, будто никто в ней до сих пор не жил. Около стены располагалась односпальная кровать, застеленная