Многоточия - Наталья Способина Страница 4

— Там что-то скреблось под кроватью, — пожаловалась она.

— Да кто там может скрестись? — сглотнув комок в горле, пробормотал LastGreen. Перед Анькой было жутко стыдно. — Наверняка у Потапа через стенку что-то делали.

— Нет, через стенку не так скребутся, — со знанием дела сказала мелкая.

— Ну пойдем смотреть.

Под кроватью, разумеется, никого и ничего не оказалось. LastGreen некстати вспомнил, что раньше там частенько валялись носки, футболки, пустые бутылки, но после того, как мать устроили на лечение, они с Потапом и Аней отдраили всю квартиру. Поэтому больше не было ни бутылок, ни мусора.

— Ну видишь? Ничего, — указал он, выпрямляясь и усаживаясь на пол.

Аня тут же обхватила его за шею и пробормотала:

— А когда Потапка приедет? Мне без него страшно.

— Э-эм, дня через два, — протянул LastGreen. — Пойдем ужинать.

К счастью, пока на сковородке шкворчала яичница с сосисками и варились макароны для Ани, разговор о возвращении Потапа не всплывал.

Ситуация с Сашкой вышла ерундовой. Сергей, Ленин дядя, оказавшийся не только бизнесменом, но и травматологом, сразу заметил, что у Потапа проблемы с коленом. Да не просто так поохал и забыл, а в один из дней позвонил LastGreen’у и сообщил, что он ни много ни мало договорился об операции на Сашкином колене и ему теперь нужен номер телефона пациента.

LastGreen тогда так опешил, что опоздал с доставкой. Благо заказ был последним и клиентом оказалась возрастная тетечка, которая принялась причитать над его промокшим видом и даже не стала снижать оценку в приложении за опоздание.

Потап, конечно, встал на дыбы, потому что… Да странно это все. С какой стати чужой человек так заморочился, что вызвонил своего бывшего сокурсника, договорился с ним, оплатил, наверное? Хотя, может, они и по дружбе. В общем, Потап, конечно, отказался. И тогда LastGreen’у позвонила уже Лена и тоже попросила Сашкин телефон.

У LastGreen’а в тот момент даже ничего не екнуло: он ведь знал Сашку всю свою жизнь. Они дружили лет с пяти — после того как подрались до выбитых молочных зубов на детской площадке, потому что оба гуляли без мамок, а потом вместе замывали кровь в туалете библиотеки. Библиотекарша Фаина Викторовна залила их ссадины перекисью и подула на них, а после угостила чаем с печеньем. Так они и выросли вместе, смешно сказать, в библиотеке. Бегали туда без конца. Да и сейчас частенько заходили: тоже чаю попить, только уже печенье сами приносили и цветы Фаине Викторовне на праздники. Она стала уже совсем старенькой, но по-прежнему работала, и с ней можно было иногда оставить Аньку.

— Ань, я завтра вечером допоздна буду. Тебя Фаина Викторовна из садика заберет. Побудешь с ней в библиотеке до закрытия, а потом до дома сама дойдешь?

Отпускать ее одну ходить вечером по улице, конечно, не хотелось. И не потому, что он боялся, что ее кто-то обидит: на районе смертников не было — Аньку обижать. Боялся, что она опять испугается. В последнее время она без конца жаловалась: то скребется кто-то, то в подъезде темно. Впрочем, чего еще можно было ожидать, учитывая то, в каких условиях она росла?

Подтащив табуретку к шкафу, Аня достала две тарелки и две чашки. В три захода отнесла это все к столу и только потом ответила:

— Хорошо. Только я тебе позвоню.

— Звони, конечно, — с энтузиазмом ответил LastGreen, раскладывая еду по тарелкам.

То, как он в своих мыслях лихо свернул тему Сашки, заставило невесело усмехнуться.

Да, именно, когда Лена позвонила ему и попросила дать номер Потапа, все полетело под откос. Хоть LastGreen и убеждал себя в том, что Потап стал таким дерганым потому, что мало спит, у него куча работы в автомастерской, дома дурдом, но в глубине души знал, что дело в другом. Сашка дергался и отмалчивался потому, что тоже жалел о том дне, когда LastGreen написал Лене Волковой, чтобы вернуть ей потерянный телефон. Это стало ясно, когда вечером, после Лениного звонка, Потап пришел к нему и они сидели вот здесь, на кухне. Мать спала, а Аня играла в большой комнате. Сашка долго вертел в руках свой мобильный, а потом тихо сказал:

— Короче, я вроде как согласился весной прооперироваться.

— Круто, — выдохнул тогда LastGreen, потому что это же правда круто: Сашка перестанет наконец мучиться с ногой и глотать обезбол ведрами.

Вот только царапнуло внутри. Сергею ведь он отказал, а Лене отказать не смог. LastGreen не стал спрашивать, почему Сашка передумал. Ну правда, это же не его дело. А тот тоже неожиданно не стал пояснять. Просто сидел, хмурился, вертел телефон, а потом, так ничего больше и не добавив, ушел домой.

И вот теперь он валялся в больнице, восстанавливаясь после операции, а LastGreen чувствовал себя хреновым другом, потому что за это время ни разу его не навестил. Звонил каждый день, спрашивал, нужно ли чего. Но Потап, конечно, говорил, что все у него есть, потому что знал: свободного времени на рывок до больнички и обратно у LastGreen’а нет. Чувство, что ты плохой друг, было жутко паршивым: они же всю жизнь вместе, во всех драках спина к спине, Анька с Потапом едва ли не больше времени, чем с родным братом, проводит. А вот надо же, развело по разные стороны. И из-за кого? Из-за девчонки, мажорки. Сказал бы кто раньше — в жизни не поверил бы.

Впрочем, какая она мажорка? Если так разобраться, от мажористого там только дом этот их в поселке крутом. А так… как цветок оранжерейный, который оберегать хочется, потому что он от любого ветра сломаться может.

— Гриш?

— М?

LastGreen уставился на сестру, которая что-то спрашивала, видимо уже не в первый раз.

— Когда поедем?

— Куда?

— Ну к маме же.

Сказав это, Аня торопливо опустила взгляд к тарелке и принялась возить куском сосиски по лужице из кетчупа.

— Ань, ну… я не знаю. Наверное, пока лучше не ездить и…

— Ну на чуть-чуть.

Аня подняла на него умоляющий взгляд, и LastGreen тяжело вздохнул.

— У меня сейчас времени нет, — пробормотал он, надеясь, что мелкая пока не заметит несостыковку: в субботу он нашел время на то, чтобы вместе с ней съездить к Лене, а вот на то, чтобы навестить мать в наркологичке, времени не нашлось.

Аня, к счастью, еще не умела выстраивать такие сложные логические цепочки. Она просто хотела к маме.

— Ане, наверное, сейчас поспокойнее стало? — спросила его