Птичка для пилота - Евсения Медведева Страница 4

– Татьяна Ивановна, профайл Крылосова кому передать? Может, Денис им займется, раз уж клиент желает общаться с мужчиной?

– Оставь, я сама им займусь, – почувствовала, как сама того не желая, широко улыбаюсь. Во что я опять вляпываюсь, товарищи?

Глава 2

Лучики солнца абсолютно наглым образом пытались пролезть под веки, чтобы прервать мой сладкий сон. Сегодня была среда, а это значило, что можно не подрываться спозаранку и насладиться медленным течением выходного дня. Я уже лет пять делаю себе выходной среди недели, потому как порой до ночи засиживаюсь по субботам в офисе.

Вот бы сейчас в отпуск… улететь куда-нибудь под жаркое солнце, погреть косточки на мягком песочке у волшебно шуршащего моря.

– Так, это все глупости, – ногой сбросила навязчиво уютное одеяло и одним рывком вскочила с кровати, как делала это со школы, когда мама пыталась разбудить меня по утрам.

Надев махровый халат, я подошла к окну и подавилась вздохом. Разноцветные коньки крыш коттеджного посёлка, где я обживалась второй месяц, улицы, аккуратно припаркованные машины утонули в снегу. Рыхлые бугорки снежного покрывала стёрли почти все следы человеческого пребывания, лишь глубокие борозды от колёс автомобилей разъехавшихся по делам соседей, выдавали жизнь. – Шаня, это сказка! Иди скорее к маме!

Под туалетным столиком что-то зашуршало и уже через мгновение радостная, но все еще сонная чихуахуа выскочила из своего домика, радостно виляя хвостом. Шаня, в отличие от меня, не испытывала радости от вида снега, да и в общем, пыталась всячески воспротивиться любым попыткам хозяйки вытащить «её сиятельство» на мороз, но я была неумолима. Проигнорировав ее жалобный писк и утреннюю рутину, впорхнула в тёплый комбинезон, валенки, натянула шапку-ушанку и выбежала на задний двор, утонув в снеге по колено.

– Шаньга! Это зима!

Собака, если б могла, уже набирала номер неотложки, но сейчас, находясь за пазухой, все, что она могла, прятаться от снежной перхоти, так и норовящей застудить сладкий носик.

Я осмотрелась по сторонам, потому что не выходила сюда с момента покупки. Осенью, благодаря высокому дубу, склонившему свои ветви под тяжестью уже зазолотившейся листвы, небольшим туям, выстроившимся плотной обороной вдоль забора с соседями, здесь казалось, что места меньше, а теперь, благодаря белоснежному покрывалу, территория превратилась в бескрайнее поле.

– А ну, ребёнок! За мной! – я ловко выудила одетую в тёплый костюмчик собаку, поставила её на землю и рванула вперёд, навстречу мягкому снегу. Рухнула в сугроб, с радостью вспомнив забытые детские эмоции.

– Эй, соседка, меня не предупреждали, что рядом поселили чокнутую! – женский голос раздался где-то справа и моя отчаянная телохранительница, невзирая на собственный страх, спрыгнула со ступеньки прямо в снег, куда, естественно, провалилась с головой, и улицу заполнил тихий испуганный лай.

– Доброе утро, – я приподнялась, отрыла испуганную собаку и прижала к себе.

– А я все думаю, что это за ночной житель поселился у меня под боком?

Поднявшись, я посмотрела в направлении единственного соседнего участка, где на высокой террасе в плетёном кресле курила блондинка, небрежно укутавшаяся в шубу. Её тонкие пальцы сжимали горлышко бутылки шампанского, а длинные волосы занавесью спускались до самого пола.

– Меня Таня зовут, – рассмеялась я, разглядывая соседку.

– Что смешного? – соседка подняла запрокинутую голову.

– Завидую, – вновь рассмеялась я.

– Было бы чему завидовать, – она взмахнула бутылкой, перевернув её вверх дном. – Пусто…

– А хочется выпить?

– Хочется – это не то слово, – выдохнула она и вновь запрокинула голову.

– Хочешь, заходи в гости. У меня есть душевное лекарство.

– Вот это да… – девушка вновь сосредоточила взгляд на мне, чуть прищурившись, она открыто рассматривала меня. – Приходить в гости к чокнутым плохая идея… однако выпить жуть как хочется. Жди!

Недолго думая, она сбежала по лестнице, скрипнула калитка и звонкий хруст снега вдоль забора известил о том, что она идёт к моей двери.

– Идём, Шаня, будем знакомиться.

Отряхнувшись от снега, я поднялась на веранду, лентой огибавшую мой дом по периметру и направилась к входной двери, где уже отчаянно пытались выдавить внутренности дверному звонку.

– Ангелина, – как только я открыла дверь, представилась соседка. – просто я подумала, что странно, наверное, впускать девушку, имя которой не знаешь.

– Ты считаешь, меня только это должно смущать? – расхохоталась я, рассматривая лицо, скрытое под подтеками чёрное туши и размазанной помаде. – Мой дом не окружит полиция?

– Не бойся, – отмахнулась она и, чуть толкнув меня, протиснулась внутрь. – У тебя вон какой охранник на руках. Будем отгавкиваться.

– Слышала, Шаня, тебя официально признали охранником!

Ангелина по-хозяйски бросила шубу на кресло в прихожей, скинула обувь и босиком пошлепала в сторону кухни, пугая меня осведомленностью планировки.

– У меня точно такая же планировка, здесь почти все дома типовые, – отмахнулась она от моих встревоженных мыслей.

– Понятно, – я раздела собаку, сняла комьев и прошла за утренней гостьей. Ангелина отодвинула стул за барной стойкой, но садиться медлила, все же решив дождаться моего немого одобрения. А оно было однозначно немым, потому как я остолбенела, рассматривая шелковое красное платье, горло которого было разорвано так, что голая грудь практически вываливалась.

– Ты все еще хочешь угостить меня лекарством?

– Определенно, – я забыла, что хотела переодеться, поэтому прошлепала в кухню прямо в коротенькой ночной рубашке. – Прости за бардак, переезд – это так утомительно.

– Но ты за два месяца решила не утомляться, да? – внезапно рассмеялась девушка, рассматривая груды коробок, составленные вдоль стен гостиной.

– Да, моя мама всегда говорит, что лень родилась раньше меня, если это касается бытовых вопросов.

– Хочешь, я помогу? – было весьма странно наблюдать за девушкой. На фоне чёрного от туши лица её белоснежная улыбка была чем-то нелепым, словно слёзы ей сейчас подошли бы больше.

–Да ты что, – я рылась в коробках, в поисках алкоголя и бокала для гостьи. – Ты – гость.

– Мне очень нужно чем-то заняться, – прошептала она почти над ухом и крепко