Она была создана для меня - Джен Моррис Страница 4

2

Кайл

— Я не хочу возвращаться в город.

Я отвечаю на звонок без приветствия, потому что, увидев имя Ричарда на экране, я точно знаю, о чем он звонит. Всегда одно и то же.

— Ну, и тебе привет, — язвительно говорит Рич.

Я хихикаю в ответ, выходя из грузовика, засовываю блокнот под мышку и поворачиваюсь, чтобы осмотреть полуразрушенный домик перед собой. Я кривлюсь, глядя на состояние обветшавших кедровых стволов и на то, как все это выглядит, словно слегка накренилось вправо. Ему требуется гораздо больше работы, чем я предполагал. Вот что случается, когда хижина находится в семье на протяжении нескольких поколений: со временем она приходит в полную негодность, часто уже не поддаваясь разумному восстановлению. Сегодня вечером я встречаюсь с владельцем, чтобы обсудить работу, которую необходимо выполнить, прежде чем принять решение о том, стоит ли браться за этот проект. Я бросаю взгляд на часы, замечая, что пришел немного раньше, и решаю осмотреть внешний вид.

— Ты не знаешь, о чем я звоню, чтобы спросить.

Протест Рича возвращает мое внимание к телефону.

— Значит, не возвращаться в Нью-Йорк? — Я начинаю спускаться по грязной тропинке к хижине, стараясь не потерять в каше рабочий ботинок. Сезон грязи в Мэне — это не шутка.

— Ну, да, — признает Рич, — но это не возвращение в фирму. Это… — он обрывает себя на полуслове, и я слышу, как он закрывает трубку, чтобы поговорить с кем-то на заднем плане. Шелли, без сомнения, его двадцатилетняя помощница. Я знаю, что Рич в офисе, потому что он всегда в офисе. Он проводит там больше времени, чем в собственном доме.

Как и я когда-то.

Я терпеливо жду, бегло осматривая домик, пока мое внимание не привлекает вид на озеро Коббоссиконти — местным жителям оно известно как озеро Коббосси — сразу за скошенным крыльцом. Рич регулярно звонит мне, чтобы спросить, не собираюсь ли я вернуться на работу в Hudson, Oppenheimer & Stant, юридическую фирму в Верхнем Вест-Сайде Манхэттена, где мы работали вместе долгие годы, и я всегда даю ему один и тот же ответ.

Я оборачиваюсь назад и осматриваю окрестности домика. Он находится на укромном участке земли в стороне от главной дороги, тихий и нетронутый. Сам домик окружен соснами, их запах так же хорошо знаком, как и запах дома. Я слышу, как на озере кричит гагара, и улыбаюсь. Зачем мне городское безумие, если каждый день я могу наслаждаться красотой Мэна?

— Извини. — Рич возвращается к телефону. — Что я говорил? Ах да. У меня есть проект, и ты как раз подходишь для этой работы.

— Проект?

— Ты помнишь тот таунхаус, который я купил несколько лет назад?

Я действительно помню этот таунхаус: четырехэтажное здание из красного кирпича в Бруклин-Хайтс, в нескольких минутах ходьбы от Променада. Я вырос там и хорошо знаю этот район. Рич купил таунхаус в качестве инвестиции много лет назад, но с тех пор он стоял пустой и собирал пыль.

— Конечно, — говорю я, начиная подозревать, к чему все это может привести.

— Я решил, что сейчас самое время его переделать. Я хочу, чтобы ты был ведущим подрядчиком.

Я провожу рукой по своей бороде, грубой и кустистой под моей ладонью. Одно из преимуществ того, что я больше не работаю в офисе, — мне не нужно бриться каждый день.

— Почему я? — спрашиваю я. — Я никогда не работал над подобным проектом. Я реставрирую старые хижины, а не таунхаусы.

— Я знаю, но предыдущий владелец сделал половину работы, прежде чем продать его. Кроме того, не может же все быть настолько по-другому, правда?

— Вообще-то…

— Неважно, — грубо говорит Рич, и я подавляю смех. Он акула в суде — всегда был гораздо лучшим адвокатом, чем я, — и я уже знаю, что мне ни за что не выиграть эту битву. — Ты тот, кто мне нужен.

Я слышу хруст автомобильных шин по гравию и поворачиваюсь, чтобы увидеть красную Honda Civic, остановившуюся рядом с моим грузовиком.

— Я тебе перезвоню, — бормочу я Ричу, наблюдая, как пожилая дама элегантно вылезает из машины. — Мой клиент здесь.

— Наш разговор еще не окончен, — говорит он, когда я кладу трубку. Я с усмешкой убираю телефон в карман.

— Мистер Армстронг?

Хозяйка хижины — женщина по имени Мюриэль Мердок, которой на вид около восьмидесяти лет и которая по телефону заверила меня, что хижина "в хорошем состоянии", — начинает спускаться по тропинке. Я спешу ей на помощь. С таким состоянием земли она может серьезно пораниться.

— Пожалуйста, зовите меня Кайл, миссис Мердок.

— Мюриэль. — Она берет меня за руку. — И спасибо вам. Я всегда ненавижу это время года.

Мы добираемся до хижины целыми и невредимыми, что само по себе маленькое чудо, потому что эта утоптанная в грязи дорожка — смертельная ловушка, но пока она борется за то, чтобы открыть искореженную входную дверь, я начинаю сомневаться, что здесь безопаснее.

Когда дверь наконец открывается, Мюриэль жестом приглашает меня войти первым. Я неуверенно переступаю порог, стараясь не провалиться сквозь прогнившие половицы. Это уже не в первый раз. Доски скрипят под моими сапогами, но ничего больше, и я молча благодарю. Запах сырого, затхлого воздуха хижины наполняет мои легкие, и я жду, пока глаза привыкнут к тусклому помещению. Во многих старых хижинах темно и мало окон. Мне нравится находить способ сохранить очарование и историю хижины и в то же время сделать их более открытыми и светлыми, обычно с целой стеной стекла, выходящей на воду.

Я смотрю на Мюриэль, когда она заходит за мной, и с тоской осматриваю это место. — Я не была здесь по меньшей мере лет десять.

А пахнет от нее, думаю я, но, к счастью, стараюсь этого не говорить. Она задергивает несколько грязных штор, чтобы впустить больше света, и я начинаю серьезно осматривать помещение. Здесь достаточно просторно, но на этом все плюсы заканчиваются. Стены обшиты отвратительными панелями из искусственного дерева, которые, вероятно, были установлены в семидесятые годы, а потолочные плитки повреждены водой и в одном месте провисли так низко, что видна проступающая изоляция. Когда я легонько подталкиваю одну плитку, она падает на пол, обнажая какое-то гнездо и экскременты животных.

— О! — испуганно восклицает Мюриэль.

— Это обычное дело для хижины такого возраста, — говорю я ей. — Может, вы и не жили здесь годами, но в потолке обитает множество тварей.

Я улыбаюсь, чтобы смягчить удар, но она смотрит с отвращением. Потому что это отвратительно.

Почему я снова выбрал эту профессию?

Я