Спасти футболиста (ЛП) - Гудмен Рейчел Страница 4

— Заходи и присаживайся, Крис, — он указал на кожаный стул напротив его стола из красного дерева.

Обычно Кент пытался позиционироваться себя как «свой парень» и организовывал встречи с игроками в стиле болтовни в раздевалке. Но сегодня на нем был надет пиджак, а выражение его лица говорило о том, что дружба, которую он культивировал с теми, кто значился в его списке, касалась только тех, кто одерживал победы или не наживал проблем. Он столько всего наговорил мне в тот день, когда подписывал контракт. Я просто ни разу не накосячил так сильно, чтобы встретиться с этим его обличием.

Сделав глубокий вдох, я сделал то, о чем мне было сказано, вытирая влажные ладони о брюки своего костюма, постукивая при этом ботинками по цветастому ковру под ногами. И ждал. Когда Кент был в бешенстве, то самое лучшее это было держать рот на замке и принять словесную взбучку. Он смотрел на меня с холодом, не мигающим взглядом, и я заставлял себя не ерзать под его осмотром.

Храп нарушил тишину, и я опустил взгляд вниз на Орео — на глухого черно-белого спаниеля Кента, который был неофициальным талисманом команды — который спал на огромной подстилке для собак рядом со столом. Несмотря на то, что он казался милым, спокойным и ленивым, Орео на самом деле для Кента был более лучшей защитой, чем ста тридцати килограммовый левый полузащитник со скверным характером.

Я никогда не понимал одержимость людей «клыкастыми». Они линяли, воняли, устраивали беспорядок и грызли все ваши вещи. В лучшем случае вы могли научить их двум вещам: приносить холодное пиво и большие сиськи. И так как я предпочитаю, чтобы моя привлекательность не была вся в слюнях, а женщины липнут ко мне в любом случае, я на самом деле не видел ни одной причины для того, чтобы иметь собаку.

Кент прочистил горло, и я встретился с ним взглядом. Он откинулся на спинку своего стула, заставляя пружины жалобно заскрипеть, не потому что мебель была старой, а потому что Кенту следовало избавиться от семидесяти фунтов, которые он набрал со времен, когда был стройным представителем Университета Алабамы.

— Мы должны сегодня обсудить несколько вопросов, — сказал он. — Прямо сейчас, мне нужно чтобы ты ответил на вопрос. Ты принимал запрещенные препараты во время прошлого сезона Суперкубка?

— Конечно, нет, — и это было правдой. До последней серии поражений the Blizzards я не касался ничего сильнее ибупрофена и случайных уколов торадола, которые док Бакстер вводил мне в зад перед игрой, чтобы помочь мне пережить дни, когда боль одолевала меня особенно сильно.

— Не ври мне, сынок, — сказал он, и его обветренное лицо начало краснеть. — Нет никаких «конечно, нет», когда дело касается такого. Тебе почти тридцать, ты возрастной спортсмен, который способен идти к главной цели и заполучить ее, как ты уже продемонстрировал это. Что я хочу знать, так это то, был ли ты настолько эгоистичным, чтобы глотать таблетки повышающие производительность ради того, чтобы ты оказался на пьедестале.

— Я не принимал.

Он качал головой, не обращая внимания на мой ответ, как будто я вообще ничего не говорил.

— Ты не стал бы первым игроком, путая результаты с победой. Я не буду терпеть никаких очередных сюрпризов. Уполномоченные службы будут расследовать обстоятельства твоего неудачного теста на допинг, и они будут копать дальше и глубже, чтобы получить свои ответы. Если ты вводил запрещенные вещества в свой организм в прошлом сезоне и расследование покажет это, наказание для тебя и для всей нашей структуры будет суровым. Поэтому, мне нужна от тебя правда, Крис. Или я обещаю, что все последствия, которыми ты обеспокоен, покажутся тебе детской переменкой по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. А прямо сейчас, для записи, ты использовал допинг во время сезона, когда наша команда завоевала Суперкубок?

— Нет.

Он подался вперед.

— Тогда, почему, черт возьми, ты стал принимать запрещенные препараты сейчас? — спросил он, повышая голос.

— Потому что единственное, что сложнее победы, это выиграть чемпионат дважды, — сказал я, как будто это не было самой очевидной вещью на свете. — Но с этим проблема, так? Мы не выигрываем. Мы унижены. Никто в спортивном сообществе не возражал бы против того, чтобы мы принесли домой этот трофей еще раз, не говоря уже о выходе в плей-офф. С новичком квотербеком во главе, все превращалось в тяжелую битву. И да, я принимал мельдоний, чтобы улучшить свою игру и помочь себе самому взять игру под контроль. Но тебе следовало бы так же знать, что в тот момент, когда мельдоний стал запрещенным, я прекратил его принимать. Когда я вызвался добровольно сделать анализ, я не знал, что препарат по-прежнему будет присутствовать у меня в крови.

Кент постучал кончиками пальцев по подлокотнику, как будто обдумывал мои слова, но его сжатая челюсть говорила мне о том, что этого было недостаточно, чтобы оправдать мои действия. Наконец, он сурово проговорил:

— И ты подумал, что это даст тебе внутренне собраться?

— Нет, я жду, что это заставит собраться вас. У вас есть талантливый, но совершенно «зеленый» квотербек, исполняющий роль на поприще, где властвовал Логан, и в результате, вам нужно, чтобы я был лучше, ловил дальше, бежал быстрее, пробивал оборону жестче. И вы не сильно мне помогли, чтобы достичь этого, — сказал я. Возможно, слишком смело и высокомерно, но это не становилось менее правдивым. — Я должен вести игру на грани возможного, или пройденный Фицпатриком путь навсегда останется просто неудачным обучением. Чтобы сделать это, мне нужна была поддержка из вне.

Как опытный игрок и ведущий бомбардир, я отвечал за уровень успеха команды the Blizzards, за то, чтобы не превратиться в «однодневок» в мире большого спорта, но динамика команды изменилась в худшую сторону. Я старался по-прежнему удерживать наступательную линию насколько только мог в течение всего сезона — работа, к которой я никогда не готовился и которую никогда не хотел выполнять — но не имело значение, как сильно я двигал вперед собственную игру, похоже, все остальные не были готовы к тому, чтобы усилиться. Поэтому я взял дело в свои руки, потому что вложил все в этот спорт для того, чтобы находиться в Зале Славы и не меньше. Если бы я не был победителем, тогда какая вообще, черт возьми, должна была быть цель? Мой следующий глоток воздуха, моя следующая мысль, мой завтрашний день — это все превращалось в пыль, если я проиграю. Я становился никем. Футбол — это все, что у меня было.

— За исключением того, что сейчас ты рискуешь отстранением от нескольких игр и покинуть команду? — спросил Кент. — Ты думаешь, что ты незаменимый и неприкасаемый. Но, Крис, ни одна стартовая позиция не защищена. Мы говорим о таком поведении, когда я пригласил тебя сюда для того, чтобы обсудить контракт. И что ты мне ответишь на это?

— Мы команда, которой не нужно нарушать правила, чтобы победить, — пробормотал я, в сотый раз подумав, неужели он поверил в эту херню.

— Я определенно точно знал, какую команду хотел создать — никаких сплетен, никаких скандалов, никаких наркотиков. В лиге полно команд, готовых по иному смотреть на многие грехи, которые больше заботятся о доходах и конечном результате, а не о том, каким образом они добьются всего этого. Но это не задача the Blizzards.

За исключением того, принимали мы это или нет, но мы оба знали, что это был бизнес, и Кент, который был столь проницательным, который все заработал сам, он уделял большее внимание собственным доходам, чем говорил об этом вслух. И пока он создавал репутацию для команды, ради чего он прилагал большие усилия, я мог бы поклясться, что он бы посмотрел на все под другим углом, если бы моя ситуация не превратилась в нечто столь публичное или не несла бы потенциальный ущерб продажам билетов и выплатам за рекламу.

— Даже если ты мог принимать препарат до того, как были введены ограничения, сейчас это ничего не меняет. Поэтому, исправь это, — продолжил он, его тон не подразумевал споров.

— Как? — я практически кричал, безысходность во мне наконец-таки вырвалась наружу. — Я не могу перевести часы назад или стереть результаты теста.