Мой ненавистный футболист - Лада Шведова Страница 39

нравилось, что рядом с ним раз за разом я теряла контроль. А от потери контроля до любовных страданий и слез в подушку по ночам из-за парня путь короткий. И Вик выглядел именно тем парнем, из-за которого уже пролито немало слез (да хоть вон Олькиных), а в будущем ручьи превратятся в водопады.

Я подошла к Вику и встала рядом.

– Уже говорить или нет? – поинтересовался он.

– Подожди, тройняшки еще не в столовой, а в пути, – Маша-Даша-Наташа как раз вывернули из-за березок, крепко держась за руки.

– Это они?

– Угу, – я повернулась к Вику и сложила руки на груди. Мне было смешно, словно мы участвовали в любительской театральной постановке, и наверняка со стороны все так и будет выглядеть – из меня отвратительная актриса, я даже на вольных деревянная. Но тут «выглядеть» не первостепенно.

Вик тоже улыбался, и в его глазах плясали сумасшедшие черти, делая его еще более привлекательным. Нет, парни определенно не должны быть такими… это нечестно. Уверена, Вика подпишут в любой футбольный клуб, лишь бы он мерч рекламировал. Он почти как тот футболист из Исландии[19], только не блондинистый викинг, а темноволосый дьявол.

– Можно начинать? – едва слышно спросил Вик.

– Начинай.

– Ты сегодня придешь на дискотеку, Лана? – Он значительно повысил громкость, и по лицу было видно – ему смешно.

– Конечно, Вик.

– А девчонки с тобой придут?

– Не знаю. А почему ты спрашиваешь, Вик?

– Ох, я не для себя. Ваня – ты же помнишь нашего Ваню?

– Высокий, светловолосый и с хвостиком?

– Да. Ваня просил узнать об одной из ваших девчонок. Кажется, она рыжая, небольшого роста… Он у нас стеснительный и хотел, чтобы для начала мы пообщались вчетвером. Ты же не против, если мы погуляем перед дискотекой вместе? А там, возможно, и остальные парни последуют его примеру.

– Боюсь, это невозможно, Вик. Погуляем вдвоем.

Вик устал сдерживаться и засмеялся – он, как оказалось, тот еще весельчак. Я старалась сохранить нейтральное выражение лица, но тоже улыбнулась. Маша-Даша-Наташа к этому моменту прошли мимо, но они точно все услышали. Для них этот спектакль и был разыгран, ведь рыжая у нас только Машка.

– Думаешь, они купились? – с сомнением поинтересовался Вик, отсмеявшись.

– Наверняка.

– Мне кажется, мы были пло՛хи. Интрига не лучше той, которую придумали дюдики с твоей Жанной.

– Твое дело не думать, а мне помогать, футболист. Займись своей частью, а уж я девчонок вдоль и поперек знаю, мы много лет вместе тренируемся – и в последние годы волшебное слово «парень» могло затмить что угодно, в том числе и ужасную актерскую игру.

Уверена, после ужина ко мне подойдет сначала Машка, а за ней подтянутся остальные близняшки. И будет уже пять на пять. В этот момент Крис и Уля забьют на бойкот – они ленивые и чаще плывут по течению, а оставшаяся троица пусть хоть до конца жизни меня бойкотирует – переживу.

Впрочем, и полный бойкот пережить не проблема, но дело же совсем не в нем, а в Жанне – организаторше. Вот ей утереть нос будет нелишним, и пусть в этот раз мне в этом поможет Вик. Я бы и без него нашла способ, но с ним проблема решится буквально за один вечер – будет мой новый рекорд.

Двери в столовую распахнулись – время ужина.

– Значит, встретимся перед дискотекой? – спросил Вик.

– Зачем?

– Будем гулять. Вдвоем. Ты пообещала.

– Это было частью постановки.

– Для меня не было.

– Вик, я… – боюсь тебя до дрожи. – …это плохая идея.

– Почему?

Все уже зашли в столовую, на улице остались мы вдвоем. Ладно, может, не совсем вдвоем – вокруг привычно кружили комары-тираннозавры, но людей уже не было. И стало намного тревожнее. А на прогулке так будет постоянно. Белая ночь, и мы вдвоем. Возле озера, разглядывающие его гладь; на причале, с которого мне так нравится прыгать; на многочисленных тропинках, болтающие обо всем на свете. А может, и не только болтающие… И от этого в душе поднималась паника. Я уже думала о таком, что же будет дальше? А дальше все просто: стану очередной фанаткой смазливого Вика и начну плести для него сердечки из осоки. Надеюсь, в интернете найдется подходящий туториал, а то я не сказать что рукодельница.

– Нас сейчас хватятся, идем на ужин, – прошептала я.

– Нет, – отрезал Вик. – Я в замешательстве. Неужели я тебе настолько не нравлюсь, что не достоин даже шанса? Потому что мне показалось иначе. Мне показалось, что мы нашли общий язык и понимаем друг друга.

– Понимаем. Если нам надо соперничать или бороться с Жанной. Это не значит, что мы поймем друг друга в остальном… Я не та девушка, с которой легко и просто, Вик. Я замкнутая, недоверчивая, подозрительная и вредная. Знаешь, как мама ласково звала меня в детстве? Старухой Шапокляк. Еще у меня ужасные руки – все в мозолях, такие даже не потрогаешь без отвращения. Ноги в синяках. Даже глаз сейчас – сплошной синяк. И я тяжело подпускаю к себе людей, а если подпускаю… В общем, лучше обойтись без этого. Веселье весельем, но… да я даже не веселая! Со мной нельзя отлично провести время. Со мной даже не позажиматься по углам, потому что я и целоваться-то не умею! – Выпалив все это, я в досаде отвернулась.

Черт!

Последнее было лишним, но все навалилось… Почетное звание эмоционального бревна, недомужика из-за поздних месячных, намеки на руки, больше похожие на ноги… Все это так долго и прочно сидело в моей голове, что просто не могло не выйти наружу. Жаль только, случилось это рядом с Виком.

Который вдруг порывисто шагнул ко мне.

Я в замешательстве подняла на него взгляд, но сделать ничего не успела – Вик наклонился и поцеловал меня. Его рука скользнула в волосы и легла на шею, удерживая на месте, его губы настойчиво завладели моими, раскрывая их, заставляя поддаться поцелую. И сначала я так хотела его оттолкнуть, я правда собиралась это сделать… но вот вторая его рука легла на мою спину, осторожно поглаживая голую кожу и щедро рассыпая мурашки по всему телу. И в этот момент я закрыла глаза, отдаваясь таким непривычным и пугающим ощущениям. Вик это сразу почувствовал, усилив напор, став смелее. Прижимая меня к себе ближе. Уж не знаю, как все должно было быть, но казалось, что Вик целовался жадно, нагло, словно дорвался до того, чего хотел так давно.

Целовались мы до тех пор, пока не хлопнула дверь столовой, возвращая