Папина дочка - Dana D Страница 38

— Вроде поило не дешёвое, но тебя не хило торкнуло, чё истеришь?

— Просто удивляюсь, как таким как вы, всё сходит с рук.

Мой голос срывается. Ещё немного и на глаза навернутся слёзы от обиды.

— Я же сказал, на «ты»… Ты чё моросишь, какое нахрен дело мы с Царём имеем к твоему пепелищу?

Важно подходит к кофемашине и даже не дожидаясь моего ответа, разворачивается так сказать, к лесу задом. Нагло заваривает себе американо. Прям, хозяин медной горы… Берёт в руки чашку с дымящимся напитком и снова удостаивает меня чести, посмотреть в его суровые глаза.

— Ну, так чё? В чём собственно твоя претензия ко мне с Царём?

— Именно после ваших угроз и вашего появления в моей жизни, странным образом у меня сгорает здание, совпадение?

Непринуждённо усмехается и и мрачно приподнимает уголок губ.

— Поверь борзая, если бы Царь действительно хотел тебя закопать, ты бы уже себе гроб выбирала, он не имеет отношения к твоему пожару.

— А кто имеет? Кто?

— Голову включи и хорошенько подумай.

Убийственно прожигаем друг друга тяжёлым взглядом. Непонимающе пожимает плечами и усаживается за стол.

— Даша, блять, научись уже не только трусы снимать, когда срать садишься, а ещё и розовые очки! Неужели ты реально не вдупляешь чьих это рук дело?

— Может посвятишь меня в то, чего я не знаю, о великая бабка-угадка.

Катька осушила мой бокал вина, звучно поставив его на столешницу. Да так, что стекло жалобно задребезжало.

— А знаешь что?

— Что?

— Посвящу! Тухлодырый поджёг твой зал, а не Царёв!

Подруга начинает закипать, повышая на меня немного голос. Я от таких новостей глухо плюхнулась на стул. В это мгновенье, сердце стало стучать в тысячу раз быстрее. Нет… Не мог… Неужели он на столько был готов так далеко зайти… Неужели все его чувства ко мне, это иллюзия которую я сама себе придумала?

— Кать ты с ума сошла, такими обвинениями бросаться?

Отгоняла эти невменяемые мысли, не хотела верить в то, что возможно это и есть горькая правда. Которая сжигает все мои живые клеточки изнутри, которые чернеют и покрываются тусклым цветом с каждой секундой, отправляя своим ядом все мои хорошие воспоминания о этом человеке.

— Они, дорогуша, не беспочвенны, И у меня доказательства есть.

— Какие? Какие к чёрту доказательства?!

Про себя, мысленно кричу в голос… Кричу от боли и собственного бессилия. Замираю на месте и не могу больше ничего ответить… Слёзы отчаяния прожигают мои бледные щёки… Вера в лучшее умирает окончательно… Когда подруга берет свой телефон и включает запись которая становится моим приговором в наших с ним отношениях… Отчётливый женский, знакомый уже мне голос в динамике трубки, прогремел как гром среди ясного неба… Это та девушка… Голос девушки из ресторана… Марьяна, кажется…

— «Да, ему плевать на эту девку, он и глазом не моргнул когда лично отдал приказ своим парням поджечь этот клуб, он уничтожил то, что ей дорого, а я… А я скоро буду с ним рядом… Жене не нужна она, ему нужна земля и эта чёртова компания. Скоро мы снова будем вместе, хотя… Мы особо и не расставались, он всегда был рядом, если ты понимаешь о чём я.»

Подруга отключает запись и швыряет телефон на стол, делает пару опасных и медлительных шагов в мою сторону. Я выставляю перед ней ладонь, заставляя её остановиться на месте. Прикрываю веки и на рваном выдохе произношу.

— Откуда?

Тяжёлый вдох… Присаживается напротив и берёт успокаивающе мою ладонь в свою.

— Когда ты уехала в участок к отцу, эта выдра пришла в клуб, всё тебя выискивала, а потом я случайно услышала её разговор…

Рукой машинально тянусь к шее, пальцами прикасаюсь к коже, каждый раз при своём волнении или нервозности я теребила кулон у себя на шее в форме небольшого колечка насыщенно-лазурного цвета, с огромным количеством маленьких блестящих бриллиантиков.

— Где твой кулон?

Резко опускаю руки и выпаливаю.

— Вернула его владельцу! Мне от него ничего не надо!

Устало зарываюсь лицом в ладони, и понимаю… Понимаю что не спросила главное, ведь в моей подкорке мозга, этот вопрос волновал меня не меньше.

— Можно вопрос?

Закусываю до боли губу и поворачиваюсь лицом к ухажёру Кэт, который сидел подложив руку под подбородок и с лёгкой ухмылкой на лице, внимательно наблюдал за моей подругой, которая пыталась запихнуть в свой рот очередную канапешку с моцареллой и помидоркой черри.

— Рискни.

Нагло произносит и встречается со мной своими тёмными глазами.

— Как так получилось что вы вообще вместе оказались? Типо… Противоположности притягиваются?

С усмешкой на устах интересуюсь.

— Как, как… Я въехал ей в зад.

С прищуром произносит, берёт в руки чашку в котором был налит крепкий американо, не отрывая своего взора от меня, делает глоток.

— И ей тоже? Хотя… Подожди, в смысле "в зад"? У Кати нет машины.

— Да и я был без машины.

Глядя на Катюху, Миша поиграл бровями, а я только что и смогла, рот открыть.

— Ооо!

Удивлённо протянула.

— Ай, дурак остервенелый, рот закрой, детям такое не рассказывают.

Видя как Миша придвинулся к Кэт и по-хозяйски ухватил её за бедро, решаю что я лишняя на этом обряде совокупления. Смахиваю своими пальчиками небольшие капельки слёз, которые от смеха выступили в уголках моих глаз, молча встаю и ухожу в комнату, закрывая за собой дверь.

— Хоть кто-то по настоящему счастлив…

От огромного потока удушливых слёз которых я сегодня проронила, я даже и не замечаю как моментально падаю на мягкую постель, погружаясь в крепкий сон.

Утро.

Утром проснулась ближе к десяти часам, медленно потянулась и потёрла глаза. Встала