Трогать нельзя (СИ) - Ника Фрай Страница 38

Ну, какой же урод.

Ничего не говорю, а просто одной рукой беру его за грудки и поднимаю.

— Ты чего?! — барахтается он. — Она уже давала! Ты свое получил? Дай и мне получить! Меня тоже девчонка вставляет!

Не могу больше это слушать. Просто отшвыриваю его от себя. Игорь ударяется о стену и стонет. Я подхожу и пинаю его носком ботинка.

— Документы ее где?

Не отвечает. Стонет. Пинаю сильнее.

— На столе папка! — бурчит недовольно, потирая затылок.

Я подхожу к столу и забираю папку с фамилией Алины. Просматриваю. Да, она.

— Еще раз услышу от тебя про нее хотя бы слово, оставлю без зубов, — говорю спокойно, поправляю рукава рубашки. — И без яиц.

Разворачиваюсь и выхожу.

Алина сидит все там же.

— Поехали, — говорю ей. — Алин? Слышишь? Ты больше здесь не учишься.

Вскакивает и испуганно смотрит на меня.

— Почему? — шепчет дрожащими губами. — Но я…

— Поехали. В другом месте поговорим. Не здесь. Не заставляй меня опять тебя тащить к машине.

Понимает. Семенит за мной.

В машине смотрю на красные глаза и кончик носа. И жалко ее, что ли?

Не помню, чтобы мне в последний раз было кого-то жалко.

— Мороженое любишь? — спрашиваю, заводя машину. И не дожидаюсь ответа. — Любишь.

Глава 45. Марат

Я привожу Алину в дорогое итальянское кафе авторского мороженого. Сам бы я и не узнал о таком. Влад как-то притащил сюда. Заказ забирал.

— Какое мороженое будешь? — интересуюсь, когда мы садимся напротив шеф-повара.

— Не знаю, — испуганно озирается. Не привыкла к таким местам. Сразу видно. Чувствует себя неуютно.

— Тогда малину с бурбоном, — говорю я шефу.

Почему малину с бурбоном? Потому что она сама как малина, а бурбон… Ну, ей надо расслабиться.

И, вот, тут начинается самое интересное. Повар начинает прямо при нас делать это мороженое на специальном ледяном круге.

Из бутылки наливает бурбон, кладет ягоды малины и выливает сливки. И все так красиво мешает, крутит, скребет и снова размазывает.

В общем, девочкам нравится такое. Я вижу это по взгляду Алины.

Не плачет больше. Увлеченно следит за каждым действием. И я ловлю себя на том, что улыбаюсь. Вот, смотрю на нее и улыбаюсь. Отвожу взгляд и хмурю брови. Как идиот веду себя.

— Очень вкусно. Спасибо, — слышу сбоку. Опять поворачиваюсь к ней.

Ей уже вручили сладкое и она с удовольствием облизывает ложку с мороженым. Язычком проходится по ней. И, сука. Зачем я сюда привёз ее?! Зачем?! Это же ад какой-то.

Алина прикрывает глаза и лижет. Мороженое лижет. И посасывает. Тоже его. А не то, чего мне хотелось бы.

Под столом сжимаю кулак и глаз не могу отвести от нее. Что со мной? Я не понимаю.

Эта девчонка вызывает во мне море каких-то непонятных эмоций. Которые я уже и забыл, когда испытывал. Там такой замес. Чего только нет. Но больше всего, конечно, возбуждения.

Сколько угодно можно отнекиваться, но смысл? Я хочу ее. Вот эту мелкую дрянь. Самую проблемную девку из всех, кого приходилось встречать. Стерву, поставившую на меня капкан и укусившую за самое дорогое.

Из-за нее я ударил друга. Разругался с Игорем.

Ни одна баба не могла себе такого позволить. А эта…

Сглатываю и делаю вид, что достаю телефон, чтобы что-то прочитать, потому что эта стерва обхватывает губами ложку и вытягивает ее изо рта. Медленно и с кайфом.

Нет. Дурацкая идея была привезти ее сюда.

— Мне пора, — бросаю ей.

— А можно еще одну порцию?

Поднимаю на нее взгляд. Что это? Какой-то блеск в глазах новый. Делаю жест повару и, пока Алина отходит, говорю ему: — Сделай двойной, — и подмигиваю.

Он понимающе улыбается, и я наблюдаю, как на круг выливается двойная порция бурбона.

Получив мороженое, мы выходим из здания.

— Ну? Наелась? — спрашиваю я, когда мы садимся в машину.

— Да. Очень вкусное. Я никогда такого раньше не пробовала. Спасибо вам.

— Ладно. Так. Вот твои документы. Я их забрал. Учиться там ты не будешь.

Опускает взгляд. Опять, что ли плакать вздумала? Да заебала!

— Мама мечтала, чтобы я универ окончила, — вздыхает.

— Мама. А ты сама?

— И я. Мама и Родион всегда говорили, что надо образование получить. А вы точно его брат? — и серьезно смотрит на меня.

Смотрит серьезно, а в глазах огоньки бегают.

— Брат, — отвечаю, натирая руль.

— Но вы совсем не похожи. Вы такие разные. Родион такой хороший был… Ой, простите, — прикусывает губу.

Я хмыкаю. Ну да, Родион всегда был хорошим. Слишком хорошим. Ладно.

— И разница у вас в возрасте, — продолжает девчонка.

Смотрю на нее.

Да ее, похоже, бурбон-то пронял. На разговоры потянуло. Мало ей надо, однако. Усмехаюсь про себя.

— Да, и разница, — отвечаю я. — Все? Или допрос еще не закончен?

Хмурится.

— А можно еще один вопрос?

— Ну? — смотрю на нее.

— А почему вы с Родионом не общались? Он не рассказывал про вас ничего. Почему?

— Так. Все. Мне пора, — завожу машину. — Домой тебя отвезу и сиди там. Поняла? Потом решим, что с твоей учебой делать.

Хлопает глазами удивленно.

— Ну, раз мама и хороший Родион говорили, что надо образование получать, — усмехаюсь я, — то я плохой помогу в этом.

— Правда? — восклицает девчонка и бросается мне на шею.

И я даже не знаю, как реагировать-то на это? Сижу и только запах ее ощущаю. И только собираюсь положить руку ей на спину и сжать, как она отлепляется от меня и произносит виновато: — Простите… простите, пожалуйста…

Простите, блять. У меня опять встает от таких неожиданных движений.

— Слушай, Алин, — говорю, трогаясь с места и выруливая на дорогу, — давай ты мне выкать перестанешь?

Молчит. Прямо представляю ее круглые глаза сейчас. Но не смотрю.

— Ты Родиона тоже на «вы» называла? — спрашиваю.

— Нет.

— Ну, вот. Короче, завязывай. Договорились?

Тишина.

— Ну?

— Я попробую.

Попробует она. Ухмыляюсь и в каком-то приподнятом настроении еду домой.

Мне и правда как-то хорошо, что ли? Не знаю.

Смотрю на задницу девчонки в шортах, когда она бежит к дому, и понимаю, что нет, нельзя так по городу ходить. В такой одежде. По дому можно. По городу — нет.

Наконец, поправляю член и газую.

И на работе мне все почти нравится. Даже никогда такого и не было. И я даже ни на кого не зарычал за весь день. Никто не выбесил.

Правда, пришлось задержаться и домой я приезжаю ближе к полуночи. Захожу в