Лорейн Заго Розенталь - И снова о любви Страница 37

Он окружил меня заботой: держал полотенце у рта, пока кровотечение не остановилось, смочил йодом ватный шарик и обработал рану (которая оказалась небольшим порезом), перерыл весь дом в поисках бактерицидного лейкопластыря. Наконец нашел какой-то детский, со Снупи. И все-таки это был самый приятный момент в моей жизни.

Детский сад. Вот о чем я вспоминала после того, как Рейчел и Ли укатили домой вместе с Дэлом и Идалис, а мы с Блейком притормозили у тротуара. Окна в машине были открыты, солнце уже садилось, и я подумала, что именно в детском саду солнце казалось таким золотым, а воздух свежим. Тогда меня радовали всякие мелочи — обычные, ничем не примечательные вещи: лак на пальцах ног, и клубничный запах шампуня, и новенький доллар, который можно потратить на мороженое с грузовика «Гуд хьюмор». Повзрослев, я заметила, что лак имеет свойство слезать с ногтей, шампунь щиплет глаза, а угощение мороженщика ничем не отличается от того, что лежит в морозильных ларях в супермаркетах. Разноцветье красок мало-помалу поблекло.

Однако сегодня, выйдя из машины у своего дома, я могла поклясться, что святая Анна улыбается. Листва на деревьях казалась гуще, весь квартал пропах ароматом барбекю, лицо Блейка было красивее, чем те, что я представляла, целуя собственную руку, и я вновь ощущала себя малышкой из детского сада.

На улице темнело, повеяло прохладой. Блейк оперся о машину и обнял меня за талию.

— Послушай, — сказал он, — так мы вместе или нет?

Соседка тащила мусорный контейнер к обочине. Стрекотали сверчки, дети играли в уличный бейсбол. Я кивнула. И увидела фирменную улыбку Блейка — как с рекламы «Колгейта». Он прикоснулся ладонями к моим щекам и поцеловал меня в лоб. Это кое-что значило. Парень, которому ты не нужна, мечтает лишь о том, как бы облапать тебя. Блейк даже и не пытался. Только тот, кто действительно заботится о девушке, может сделать нечто милое и невинное — сказочным апрельским вечером прикоснуться губами к твоему лбу.

Родители еще не приехали. Я закрыла дверь в прихожей и, улыбаясь, бесцельно бродила по дому. Голова кружилась, словно после бокала шампанского. Потрогав лейкопластырь на губе, я стала сочинять историю, откуда он там взялся. Никто не должен знать, что я провела чудесный день в Хэмптонс.

— Тебе повезло, Ариадна, — сказала мама, услыхав, как я поскользнулась на лестнице и ударилась ртом о перила. Вдобавок я соврала, что лейкопластырь со Снупи валялся у меня в комоде с незапамятных времен — не пропадать же ему. — Ты могла выбить зубы.

Она и не догадывалась, что на самом деле мне повезло куда больше: Дэл — мастер оставлять людей без зубов. Сдержав смех, я отправилась за ней на кухню. Там мы сели за стол, и она протянула мне полароидную фотографию Эвелин. Сначала мне показалось, что снимок старый — у сестры проступали скулы, над коленями на стройных ногах не было заметно ямочек. С гладкой прической, в короткой юбке она стояла рядом с Патриком и соблазнительно улыбалась.

Однако сфотографировали их всего несколько часов назад. Мама рассказала, что Эвелин сбросила двадцать фунтов после моего дня рождения, лечение помогло, и в следующем месяце меня приглашают в Куинс на барбекю в честь Дня памяти.

Мама закурила.

— Хорошо провела время вчера вечером? — поинтересовалась она.

Кивнув, я собралась было идти готовиться к экзамену, но она схватила меня за руку и посмотрела в глаза.

— Видишь ли… — начала она и осеклась, потому что на кухню пришел папа совершить набег на холодильник. Она молчала до тех пор, пока он не исчез с бутербродом в руках, чтобы съесть его в гостиной перед телевизором. — Блейк очень милый… — продолжила она. — Сначала они все кажутся милыми. Тебе следует быть осторожной.

«Замолчи, — мысленно умоляла я. — Пожалуйста, только не порти все».

— Осторожной? — переспросила я.

Она выпустила кольцо дыма.

— Ты очень впечатлительная. Мужчины иногда бывают жестокими. Не хочу, чтобы ты расстраивалась или отвлекалась от важных дел.

«Важные дела. Впечатлительная…» Она хотела упрятать меня в студии, потому что «нежный цветок» может зачахнуть.

— Мы с ним встречаемся, — заявила я.

Моргнув, она подавила неудовольствие, промелькнувшее в глазах.

— Встречаетесь, — повторила она. — Тебе известно, что это значит, да?

Мне казалось, известно: я по-настоящему нравлюсь парню.

— Конечно, мама. Это значит, мы вместе.

Она рассмеялась, словно я — дурочка.

— Это значит, ему нужна постоянная партнерша для траха. Все кончится тем, что ты забеременеешь, как кое-кто другой, не будем показывать пальцем.

В то мгновение я задалась вопросом: как другие женщины беседуют со своими дочерьми? Тоже называют секс трахом и приказывают будущим зятьям думать головой, а не тем, что у них в штанах? Я даже пожалела, что она не ревностная католичка, как те набожные леди, которые занимаются самообманом, воображая, что их дочки берегут себя для брачной ночи. Уж они-то не станут заводить такие разговоры.

Зачем она все портит? Впервые парень проявил ко мне интерес — и ей тут же нужно встрять со своими предостережениями. Я не желала быть реалисткой и слушать о возможной беременности.

— У нас ничего не было. — Это все, что я смогла сказать.

Мать скривила рот в скептической усмешке.

— Пока не было. Двадцатилетний парень, который выглядит вот так, — она ткнула пальцем в направлении посудомоечной машины, будто там стоял Блейк, — вряд ли девственник.

У меня вырвался тот же звук, что у Саммер, когда она решила, что я встречаюсь с Дэлом: «бе-е» и «фу-у» и «брр» сразу.

— Перестань, мам, — сказала я, поражаясь, как свободно она бросается словами. Но спорить не стала — она была права.

— Ариадна, я тоже была молодой и знаю, что происходит. Так вот, если ты хочешь встречаться с Блейком — пожалуйста, я не против, только учись хорошо и не слишком увлекайся. Но ведь ты и глазом не успеешь моргнуть, как закончится школа. Парней вокруг — как рыбы в море. Не стоит зацикливаться на первом попавшемся.

Ее слова звучали так здраво, так цинично, что меня охватила тоска. Хотелось возразить, что мне нравится зацикливаться на Блейке, другие меня не волнуют, но какой в том прок? Она бы ответила, что я молодая и наивная, и она знает лучше. Не будь такой пессимисткой, мама, думала я. Не все и не всегда кончается плохо.

— К тому же, — продолжала мама, — на уроках по половому воспитанию вам рассказывали о СПИДе. Ни к чему повторять, как им заражаются. Потому пусть держит ширинку на замке, и все будет в порядке. В любом случае так ты добьешься от него большего уважения.