Прощай, неразделённая любовь (СИ) - Марина Галс Страница 37

С каждой расстёгнутой пуговкой к телу прикасался прохладный воздух, заставляя меня едва заметно содрогаться. Наконец, блузка, соскользнула с моих плеч, мягко шурша по коже, и плавно приземлилась на светлый ворсистый ковёр.

«Минус блузка, — мысленно отметила я. — Остались ещё юбка, бюстгальтер и трусики».

С юбкой пришлось повозиться немного дольше. Всё из-за застёжки молнии. Она, как назло, не хотела расстёгиваться, и, дёрнув её под музыку несколько раз, я почувствовала дикий порыв рассмеяться. «Боже, во что я ввязалась? Это же полный абсурд!» Но потом замок поддался, и в результате юбка тоже капитулировала.

Упала к ногам, оставив меня в одном нижнем белье.

Когда дело дошло до бюстгальтера, я вдруг решила проявить креативность. Расстегнув застёжку, я крутанула им в воздухе, как лассо, и швырнула прямо в лицо Соколову.

Бюстгальтер цвета тёмного жемчуга немного отклонился от первоначальной траектории и, зацепившись лямочкой, повис у Ивана на левом ухе. Он даже не потрудился снять его, заворожённо разглядывая мою грудь.

— Да, — возбуждённо прохрипел он. — Сейчас я понимаю того твоего парня из ресторана! Ты, Светик, действительно, высший класс!

Я в недоумении скривилась. «Какой ещё парень?» Но потом до меня дошло, что речь идёт о Дмитрии Громове.

— Ты, кстати, уже дала ему от ворот поворот? — продолжил Иван, явно наслаждаясь моментом. — Скажи ему, чтобы больше не совался к тебе. Теперь ты только моя девчонка!

Я не ответила. Вместо этого развернулась, чувствуя, как каблуки впиваются в ковёр, и соблазнительно качнула бёдрами, зная, что это сводит его с ума.

***

Музыка звучала и звучала, ненавязчиво подгоняя меня, но я уже, похоже, выдохлась. Мне казалось, что я исполнила все известные мне танцевальные движения, причём не по одному кругу. Мой небогатый запас познаний в области стриптиза был исчерпан до дна.

Однако я всё ещё тянула время и никак не могла отважиться снять с себя трусики.

Пальцы скользили по бёдрам, цепляясь за тонкую кружевную ткань, но непросто было сделать этот последний и решительный шаг. Какой-то внутренний тормоз будто бы сдерживал меня от откровения, после которого между нами уже не останется преград.

Ни намёка на тайну, ни любовной игры — только голая, ничем не прикрытая реальность.

Соколов сидел в кресле, развалившись с видом повелителя, который привык всегда получать своё. Его глаза, блестящие от желания, не отрывались от меня ни на мгновение. Он ловил каждый мой жест, каждый вздох, каждое малейшее движение, как хищник, наблюдающий за добычей.

— Смелее, крошка! — «подбадривал» он своими мужланскими выкриками. — Давай, переходи уже к самому интересному! Не томи!

Иван нетерпеливо ёрзал в кресле, сжимая пальцами подлокотники. Его дыхание заметно участилось, и я видела, как напряглись мышцы его плеч. Было очевидно, что он едва сдерживался, чтобы не вскочить и не сорвать с меня тонкие кружева своими руками.

— Ну, давай, Светик! — чуть ли не прорычал он, когда я большими пальцами слегка оттянула резинку трусиков, обнажая лишь полоску кожи. — Покажи, что у тебя там! Порадуй меня, детка!

Глава 37

Подавляя нервную дрожь в теле, я, наконец, решилась.

Сердце ускоренно билось, а ладони стали влажными от волнения, и я незаметно провела ими по бёдрам. Казалось, даже воздух вокруг меня искрит от напряжения. Но тянуть дальше я уже не могла. Не сейчас, когда до заветного мгновения оставалось всего несколько секунд.

Медленно, миллиметр за миллиметром, я начала стягивать податливую кружевную ткань вниз, постепенно открывая то, что так жаждал увидеть Иван. Он замер, вытянув шею, чтобы случайно не упустить ни единого движения.

Его глаза пылали желанием, а губы сладострастно замерли в полуулыбке — той самой, которая всегда появлялась, когда он чувствовал свою власть.

Разглядывая моё тело, Соколов даже облизнулся, как кот, увидевший перед собой блюдце со сметаной — медленно, с особым наслаждением, словно уже предвкушая скорую победу надо мной.

— Богиня! — прошептал он хрипло, лихорадочно поправляя на себе шёлковый халат. — Светка, ты богиня!

Лёгкая дрожь в пальцах выдавала его возбуждение. Тёмно-синяя ткань скользнула по его телу, обнажив на мгновение мускулистый торс, и я, помимо воли, задержала взгляд на его руках. Сильных, по-мужски красивых, привыкших брать, что хочется.

Иван подался вперёд, совсем уже готовый сорваться с кресла и броситься ко мне. Его тело напряглось, как у хищника перед прыжком, и я почувствовала, как у меня перехватило дыхание от предвкушения скорой близости.

Но…

Именно в этот момент, когда развязка была так близка и вроде бы неизбежна, раздался резкий, пронзительный звонок в дверь. Он моментально разрушил напряжённую атмосферу.

Звонок прозвучал так внезапно, что я невольно вздрогнула, испугавшись громкого звука, остановилась и инстинктивно натянула трусики обратно, пытаясь хоть как-то прикрыть обнажённое тело.

— Чёрт! — раздражённо выругался Иван. Его лицо, ещё секунду назад выражавшее горячее желание, исказилось гримасой недовольства. Брови сдвинулись, губы плотно сжались, а в глазах отразилась досада.

— Кому, блин, приспичило явиться именно сейчас? — пробормотал он себе под нос.

Соколов устремил мрачный взгляд в направлении прихожей, прикидывая в уме, кто бы это мог пожаловать в столь неурочный час.

Я стояла, прикрыв руками обнажённую грудь, чувствуя, как дрожь пробегает по моим плечам. Мне хотелось быстрее одеться и исчезнуть из его гостиной, но вместо этого я лишь молча вопросительно смотрела на него: «Что будем делать?»

Иван заметил мой взгляд и, кажется, немного смягчился. Он глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от накатившего гнева, и равнодушно пожал плечами.

— Я никого не жду! — без малейшего сомнения заявил он. — Пошли все к чёрту! Продолжай, девочка моя, не тормози!

Но неизвестный гость, казалось, только раззадорился. Он явно не желал уходить не солоно хлебавши, и, что есть силы, продолжал трезвонить. Периодически в резкие, настойчивые трели звонка встревали громкие удары кулаком по двери.

— Ну, это уже откровенная наглость, — с раздражением процедил Иван сквозь зубы. — Просто, варварство, какое-то!

Он поднялся с кресла так резко, что оно откатилось назад, ударившись о стену с глухим стуком. Пульт от музыки, брошенный им на диван, подпрыгнул и замер, и комната внезапно погрузилась в тишину. Тишину, которую теперь нарушал только этот проклятый, неумолкаемый звонок.

— Я пойду, разберусь, — бросил он через плечо, уже направляясь к двери. — А ты, Светик, пока пожуй чего-нибудь. Отдохни.

Его взгляд скользнул по столу, где стояла тарелка с фруктами и недоеденным шоколадным десертом