Игры мажоров. Хочу играть в тебя (СИ) - Тала Тоцка Страница 37

вздумай срываться с учебы, — пресекает Топольский, — Сергей так тобой гордится! Давай еще завали сессию для полной картины. Ты все равно ничем не поможешь. Я говорил с профессором, там нужна не одна операция, но если делать все сразу, может не выдержать сердце. Восстанавливать сознание смысла нет, так что его ввели в искусственную кому.

— И как долго это будет, Андрюша? — судя по тому, что я слышу маму, она включила громкую связь.

— Как пойдет. Может и на месяц. Ну не плачь, Дашуня, Серега крепкий черт, выберется. Все, я поехал, как долечу, отзвонюсь.

Слышен звук поцелуя и быстрые шаги.

— Машенька, а ты там как? — мама всхлипывает, и из трубки доносится детский плач. Максик проснулся...

— У меня все хорошо, мамочка, не переживай, — шепчу, закусывая рукав толстовки. — У меня все просто отлично...

глава 20

Маша

Все поменялось в одночасье. Эти изменения витают в воздухе, я слышу их, ощущаю кожей, чувствую рецепторами. Они пропитывают все вокруг, и мне все сложнее делать вид, будто ничего не происходит.

Вокруг меня словно сжимается невидимое кольцо, не могу объяснить, почему. Но я его слишком хорошо чувствую, чтобы предположить, что я просто себя накручиваю.

Еще и Топольский пропал. То мозолил глаза, я везде на него натыкалась. На него и на его девушек. Теперь его даже на лекциях нет, и машины не видно на парковке.

Не могу сказать, почему он меня интересует. Хотя тут я наверное кривлю душой, конечно же знаю. Он с самого первого дня, как появился в универе, делал все, чтобы меня выжить. Прогнать. Вынудить забрать документы и уехать. И теперь в глубине души меня не покидает догадка — может, он что-то знал? И если его попросить, может он поможет мне уехать?

Я не послушала Андрея, просто не могла оставаться в кампусе, когда узнала об отце. Принесла заявление на отпуск, но меня направили к начальнику безопасности. И офицер прямым текстом сказал, что я невыездная.

— Поймите, мистер Дуглас, там мой отец, — я с трудом сдерживала слезы, но хлюпать носом перед офицером не хотелось.

— Закройте все вопросы с Райли Фареллом и затем поезжайте, куда хотите, мисс Заречная, — бесстрастно заявил Дуглас, и мне ничего больше не оставалось, кроме того чтобы развернуться и уйти.

Остается единственный человек, на которого я могу положиться, и сейчас мы делаем вид, что прогуливаемся по периметру городка.

— Полмиллиона, Саймон! Я не знаю, сколько точно денег было в сейфе, может меньше. Но Райли нарочно назвал сумму, которая для меня абсолютно неподъемная, — произношу это с натянутой улыбкой, чтобы со стороны нельзя было понять, о чем мы говорим. Пусть это выглядит как обычная болтовня.

— Я сам в полном ауте, малыш, — качает головой Саймон. — В страшном сне не мог представить, что на тебя будет объявлена охота.

— Охота? — несмотря на теплый вечер, по спине пробегает холодок. Я ежусь и прячу руки в карманы толстовки. — Что это значит, Саймон?

— То, что произошло с тобой. Тебе расставили ловушку, и ты в нее попала, а это значит, что на тебя был заказ. И заказ достаточно крупный.

Я догадываюсь, что означают его слова, но мозг все равно до конца не принимает.

— Хочешь сказать, что меня собираются втянуть в Игру? И Райли не обманул, когда сказал, что на меня ставили ставки?

Молчание Саймона слишком красноречиво, и я невольно втягиваю голову в плечи.

— Ты мне поможешь? — шепчу отрешенно, глядя себе под ноги. — Помоги мне уехать, Саймон. Пожалуйста...

— Куда ты поедешь, Мари?

— К отцу. Я должна попасть к нему. И мой отчим, он поможет. У него точно нет полмиллиона долларов, зато есть хорошая команда юристов. Если я уеду, мне не смогут подбросить ни деньги, ни наркотики. Кто поверит, что я прятала полмиллиона долларов в общаге под кроватью?

Саймон молча жует губу, смотрит в небо и наконец медленно отвечает.

— Хорошо, малыш, давай попробуем.

***

Складываю в файл деньги и документы, приматываю скотчем на талию и набрасываю капюшон. Я ничего не говорю Оливке, потом. Я потом извинюсь и все ей расскажу, сейчас главное покинуть пределы кампуса.

Саймон ждет на улице. Мы делаем вид, будто вышли на пробежку, и даже немного пробегаем по беговой дорожке. Саймон оглядывается по сторонам и толкает меня за кустарник, разросшийся перед забором.

— Сюда, быстро, — он подгоняет, и мне передается его мандраж. Сердце громко колотится о ребра, такое чувство, что грудная клетка сейчас разорвется.

Осталось подпрыгнуть повыше, Саймон меня подсадит, и я спрыгну по ту сторону забора. Там как-нибудь доберусь до города. Может повезет поймать такси, а может просто попрошусь к кому-то автостопом. Дальше или поезд, или самолет.

Мы все продумали. Я не под следствием, запрет на выезд это личное распоряжение Оливера Дугласа. Я точно знаю, что не виновата, поэтому не считаю, что должна его соблюдать. Зато я точно имею право защищаться.

Подпрыгиваю, Саймон приподнимает меня за талию...

— Стоять, — слышу негромкий, но резкий окрик.

Руки, держащие мою талию, разжимаются, и я приземляюсь на ступни. Оборачиваюсь. Перед нами, держа руки в карманах, стоит высокий широкоплечий парень. Я его не знаю, знаю только, что он старшекурсник.

— Далеко собралась, малышка? — его тон не предвещает ничего хорошего, как и насмешливый прищур. От парня на километр несет опасностью.

Мы с Саймоном переглядываемся, он чуть заметно покачивает головой.

— Мы просто разминаемся, Уильям, — говорит примирительно, но парень пренебрежительно кривится.

— Ты можешь идти, — смотрит на Саймона. Я чувствую, как накаляется атмосфера вокруг и предупреждающе кладу руку на локоть приятеля.

— Иди, Саймон, я сама разберусь.

— Я здесь подожду, рядом, — упрямо отвечает друг и возвращается на дорожку. А я поворачиваюсь к парню.

Мы оба молчим. Я не вижу необходимости оправдываться, а он не считает нужным мне ничего объяснять. Ему надоедает первому.

— Иди в корпус, — кивает он в сторону общежития, — и больше не смей этого делать.

— А то что? — вскидываю голову, но он отвечает очень спокойно, даже не пытаясь замаскировать угрозу в голосе.

— Увидишь.

Он продолжает стоять, не вынимая рук из карманов, но я уверена, что если попробую влезть наверх, он применит силу.

Сцепляю зубы, разворачиваюсь и не говоря ни слова,