Излечи мою душу - Кэрри Лейтон Страница 37

Томас прижался своей щекой к моей, продолжая порывисто двигаться. Его тихое дыхание отдавалось пульсацией у меня между ног.

– Что с тобой? – он нахмурился, будто понял, что мои мысли блуждают где-то еще.

– Ничего, все в порядке.

Мой ответ его не устроил. Томас крепче ухватил мои волосы, лизнул шею с томной неторопливостью.

– Если ты позволяешь мне трахать тебя… будь со мной, забудь о других.

Он опустился на меня, и я сразу же выкинула Трэвиса из головы.

– Я… я с тобой, – ошеломленно выдохнула я, полностью находясь в его власти.

Улыбка Томаса опалила мою шею. Я отдалась сильным, твердым толчкам, подстраиваясь под его движения. Снова и снова…

Тело вздрагивало от волн наслаждения. Томас опустил руку между моих ног и стал стимулировать клитор, усиливая удовольствие.

Боже. Я могу умереть…

– Ты сейчас кончишь? – задыхаясь, прошептал он мне в ухо.

С трудом я кивнула.

В ту же секунду Томас развернул меня, подмял под себя. Я закрыла глаза и обхватила его бедра ногами. Наши запахи смешались, наши тела слились. Эта поза делала все более интимным.

– Посмотри на меня, – приказал он, обхватывая рукой мою шею.

Я послушалась и потерялась в его глазах. Томас наклонился, стал меня целовать, переплетая наши языки. Каждое его движение было рассчитано, он делал все, чтобы доставить нам максимальное удовольствие.

Когда он проник в меня особенно мощно и глубоко, я вскрикнула и приподняла бедра навстречу. Сжимала его талию дрожащими коленями, вцеплялась в сильные плечи, пока не взорвалась. Впервые с его именем на устах…

Следом за мной застыл и Томас. Его бицепсы напряглись, когда он кончил.

– Дерьмо, – выдохнул он, уткнувшись лицом мне в шею.

Мне казалось, что землю трясет. Или трясло только меня? Или Томаса? Не знаю. Только что я испытала самый прекрасный и сильный оргазм за всю свою жизнь. Это было фантастически. Сил что-то сказать не хватило, и мы оба провалились в глубокий сон.

Глава 15

Солнечный свет разбудил меня, заставил поморщиться. Ох зря… Лучше бы я не двигалась: голова раскалывалась, глаза горели, желудок крутило. Так вот как выглядит похмелье.

С трудом, но я все же разлепила веки и на несколько секунд зависла, рассматривая черный потолок. Попыталась встать с незнакомой кровати, но не смогла: за талию обнимала мускулистая татуированная рука. Томас. Он лежал на животе, едва прикрытый простыней.

Что за…

Воспоминания нахлынули девятибалльной волной: вот Томас несет меня в комнату, вот укладывает на кровать, а вот я пытаюсь его соблазнить…

О боже… нет. Нет, нет, нет!

В панике я заглянула под простыню и… обнаружила, что мы голые. Это комната Томаса! И мы оба голые! Сердце заколотилось. Мы что… Я провела рукой по волосам и огляделась: в углу валялась упаковка от презерватива.

Черт возьми, это невозможно! Внутренний голос подсказал: надо бежать. О чем я думала?! Я же не из тех, кто напивается на вечеринках и оказывается в постели с первым попавшимся парнем! Хотя… ну… это же не Томас меня соблазнил, а я его. Но какого черта… Почему я зашла так далеко? Секс на одну ночь не для меня. Особенно если это секс с Томасом. Надо сохранить хоть каплю достоинства и уйти до того, как он проснется и выгонит меня. Такого унижения я точно не переживу.

Я осторожно высвободилась из объятий, встала и ощутила спазмы внизу живота – последствия страсти Томаса. Чтобы утихомирить боль, я приложила руку к животу – тут же в голове раздалось эхо моих полных наслаждения стонов.

Взяв себя в руки, я на цыпочках стала искать свою одежду, но нашла только боксеры Томаса и его рубашку. Но ведь и моя одежда должна быть где-то здесь. Под кроватью? Под диваном? В ванной? Под простыней? Ничего! Куда же она могла деться? Даже под столом ее нет. Зато есть сумка, а в ней мобильник. Слава богу. Можно позвонить Тиффани и попросить ее принести чистую одежду.

Вот только мой телефон не подавал признаков жизни – батарея села. Ну что за невезение? Что, если я опоздала на встречу книжного клуба?

Хорошо, что на прикроватной тумбочке стояли часы: они показывали восемь утра. Я положила телефон обратно в сумку и случайно задела подставку для карандашей. Грохот разбудил Томаса.

– Что… что ты делаешь? – пробормотал он сонным голосом.

– Где моя одежда? – я резко подняла с пола его рубашку и буквально нырнула в нее, чтобы скрыть наготу.

– Куда-то собралась?

Томас сел и потер глаза, простыня на нем слегка съехала, обнажив кубики пресса и дорожку волос, ведущую к паху. Я сглотнула и прикусила губу: увиденное снова меня возбудило.

– Да… в кампус… – я старалась говорить спокойно.

Через сорок пять минут первая встреча в книжном клубе, а я торчу здесь – без одежды и с пробелами в памяти. Может, Томас надеется, что я останусь и предложу повторить ночное приключение? О чем, черт возьми, я думаю!

– Одежда в стирке. После покера на раздевание она выглядела не очень.

Что? Покер… покер на раздевание? Внутренний голос посоветовал не спрашивать подробностей, чтобы не пожалеть.

– И что мне делать? Я же не могу пойти в университет в таком виде!

– Почему бы и нет? Выглядит гораздо лучше, чем вся твоя целомудренная одежда, которую ты так любишь носить, прикидываясь скромницей.

Да он издевается!

– Я никем не прикидываюсь.

– О да. Особенно ночью, когда я безжалостно тебя трахал, а ты наслаждалась и стонала как сумасшедшая.

Томас ухмыльнулся и встал, а у меня перед глазами вспыхнуло еще одно туманное воспоминание: вот он берет меня сзади, ухватив за волосы, шлепает, а я умоляю: «Еще!»

– Я подозревал, что за маской ангела прячется распутница, и то, что ты открылась с этой стороны именно мне… безумно возбуждает, – он провел пальцами у меня между ног. Щеки мои вспыхнули.

– Т-ты заблуждаешься. Никакая я не распутница. Это все алкоголь и отчаяние, – я потянула вниз подол рубашки, чтобы прикрыть ноги, насколько это возможно.

– Ты не выглядела отчаянной, когда выкрикивала мое имя и впивалась ногтями мне в спину.

Царапины? Нет, не может быть. Я глубоко вздохнула, сжала пальцами переносицу, пытаясь избавиться от проснувшегося чувства стыда. Хватит. Пора положить конец этой клоунаде!

– То, что произошло ночью, не повторится. И, что еще важнее, останется в стенах этой комнаты, – прорычала я.

Да, я облажалась. Крупно облажалась. Ведь речь о Томасе Коллинзе, черт побери! Не хочу быть