Дорогой дневник - Тори Ру Страница 37

В таком виде я подхожу к парте, за которой чистоплюй Зорин сидит в окружении одноклассниц и с видом благодетеля дает им списать алгебру. Но сейчас его имидж будет здорово подпорчен.

Расталкиваю жирных прыщавых коров и со всей дури грохаю кулаком по столешнице. И ору на весь класс:

— Зорин! Это было большой ошибкой! Не подваливай ко мне больше! Никогда! Ты в вечном пролете!!!

Подлый урод. Как я вообще когда-то могла на него засматриваться?!!

Все одноклассники пялятся на меня, открыв рты, и в священном ужасе расступаются, когда я направляюсь к своей парте. Локтем сметаю с нее Юлькины пожитки и, выдохнув, падаю на стул.

Катитесь все к черту. Горите в аду.

Глава 33

6 апреля, четверг, 21.00

«Дорогой дневник!

Ты себе даже представить не можешь, как я сейчас огребла от родителей.

Они вернулись с работы и орали так, что папа осип, побагровел лицом и слег с давлением, а мама побежала в аптеку за успокоительными таблетками.

Подведем итоги: я — безмозглый и безответственный ребенок, который думает не головой, а задницей, и до конца дней своих теперь не выйду из комнаты.

Справедливо. Это — меньшее, чего я заслуживаю.

Сегодня я прогуляла школу. Но у меня была уважительная причина: просто я не смогла туда попасть.

Потому что не ночевала дома.

Накануне в “Боксе” прошел тот самый вечер-трибьют, на нем выступали ребята, и я не могла пропустить это важное мероприятие…

Расскажу обо всем по порядку.

Во вторник я вернулась из школы на пределе взвинченной — оставила обед нетронутым и заперлась в ванной, осматривая раны, доставшиеся в неравном бою со школьными курицами.

Ничего страшного: пара ссадин на ребрах и аккуратный синяк. Слабачки. На мне заживали увечья и посерьезней.

Я даже злорадно рассмеялась, хотя глаза жгло от бессильных, глупых слез.

Вечером я нарочно не уходила в комнату — засела в кресле в гостиной и, подспудно всем сердцем желая расспросов, смотрела с отцом и мамой нудный сериал. Впрочем, разговор по душам так и не состоялся, а мое присутствие очень напрягло и озадачило родителей.

Баг, как настоящий сталкер, забрасывал меня сообщениями, не верил ответам, что со мной все нормально, и упорно пытался подловить на вранье — он меня чувствует, с этим не поспоришь. А еще он напомнил мне о предстоящем выступлении в “Боксе” и взял честное слово, что я приду.

Мы опять проболтали почти до рассвета, а утром я с прискорбием осознала, что пойти на занятия попросту не смогу: не выдержу пристального внимания тамошних сливок общества. Если честно, я и сейчас не знаю, чего мне ждать от придурка Зорина и униженной, безответно влюбленной Альки. Полагаю, Мамедова превратит мое пребывание в школе в кромешный ад, но Маше точно ничего не расскажет. А мне внезапно стало пофиг на приличия и отчаянно захотелось отрываться.

Я сказалась маме больной и осталась лежать в кровати, но после полудня принялась звонить родителям и осаждать их просьбами отпустить меня погулять с друзьями:

— Да, одноклассники, мам. Мне уже лучше. Не хочу отрываться от коллектива…

Мама взяла с меня обещание, что на сей раз я уж точно вернусь вовремя, и благословила на прогулку. Естественно, она не подозревала, что я нагло вру: собралась в клуб и вернуться к двадцати трем ноль-ноль все равно не смогу. Потому что концерт начинался в девять.

Хотя Yato/Yaboku в диалоге клялся, что сразу после пар будет ждать меня на репетиционной базе, в гараже я застала только Лося — он колдовал над ноутбуком и настраивал бас-гитару.

Наедине нам было чертовски неловко, ибо Лось — самый неразговорчивый тип из всех, кого я знаю.

Я пыталась обсудить испортившуюся погоду, но Лось лишь неопределенно хмыкал и, завесившись челкой, увлеченно проверял натяжение струн. Повисали непозволительно долгие, гнетущие паузы, и мне приходилось мучительно подыскивать новые темы для разговора, но и они не заходили.

— Когда Баг придет? — сдавшись, тяжко вздохнула я, и Лось пробасил:

— Скоро должен. У него какие-то там терки с батей.

Безотчетная тревога скрутила внутренности в тугой узел. Я отчаянно надеялась, что Баг не сделал поспешных шагов, хотя у этого парня изрядно не хватает винтиков в голове, так что произойти могло все что угодно.

Через полчаса раздался визг ржавых петель, и наконец произошло явление Бага народу. Он, как всегда, был без шапки и нараспашку и дрожал как осиновый лист.

Бьюсь об заклад, когда-нибудь его идеальные уши заледенеют и отвалятся. Но он все равно останется симпатичным…

Я внимательно всматривалась в его бледное лицо, но на нем блуждала блаженная укуренная улыбка. Она меня успокоила: если бы Баг заявил отцу, что собирается бросить Машу, его настроение было бы совсем другим. Вряд ли он вообще остался бы жив.

— Давно здесь, Эльф? Сорри. Прошу прощения. Папаша меня возле универа перехватил… — Баг наклонился ко мне и коротко поцеловал, приземлился рядом на диван, обхватил мое лицо ледяными ладонями и поцеловал уже по-настоящему.

Сердце сбилось с ритма, мозг закоротило, тело ослабло.

Раз уж этот процесс пошел, остановить его возможно, только растащив нас по разным углам. Минут через десять я уже еле дышала и была готова раздеться, но Лось возмущенно откашлялся:

— Баг, завязывайте, а? Вы тут не одни.

Предостережение прозвучало весьма грозно, Баг покорно убрал руки с моих щек и откинулся на обитую гобеленом спинку.

Выглядел он чересчур загадочно и торжественно, и я, проглотив вставший поперек горла ком, подалась вперед и прошептала ему на ухо:

— Что ты сказал отцу? Ты ведь нигде не напортачил, Баг?

— Я сказал, что сваливаю от Маши, — воодушевленно ответил он, и меня натурально парализовало.

Баг смотрел на меня, и в его глазах тлела пугающая маниакальная упертость. Я чертыхнулась, отпрянула и вжалась в подлокотник.

Да, я не знаю его отца, но в голове успел сложиться образ этакого сурового криминального элемента, способного одним ударом переломить любому хребет. В тот момент я адски струсила. Баг не вмешивал меня в свои проблемы, и я никогда не узнаю, через что ему пришлось пройти. А сколько всего на него еще навалится, когда о его решении узнает семейка Мамедовых…

— Баг…

— Эльф. Все хорошо. Теперь ты — моя официальная девушка, а все остальное мне как-то побоку. Так что давай сегодня отрываться! — Баг снова склонился к моему лицу, потемневшие глаза