Линн Шнернбергер - Ботоксные дневники Страница 36

— Нет, мне здесь нравится. — Я не желаю больше никаких одолжений. — Хочешь фруктов? У меня остался один киви.

Люси отрицательно качает головой:

— Нет, спасибо, я уже успела съесть салат из омаров. Не о салате ли из омаров я мечтала, когда явился Мануэль?

— Собирайся, у нас есть еще одно дело на пляже, — говорит Люси, выходя на балкон. — Надень купальник и саронг. — Она подходит к платяному шкафу из светлого дерева, чтобы оценить мой гардероб.

Пора бы понять, что Люси ни за что не доверит мне самостоятельно выбрать одежду, если поблизости находится Хантер.

— Ты его здесь не найдешь, — твердо говорю я. — Я их не ношу.

Люси, неправильно истолковав это заявление, удивленно оборачивается и смотрит на меня оценивающим взглядом.

— Перестань, ты вполне можешь носить купальный костюм. У тебя прекрасное тело, — произносит она, как я подозреваю, лишь для того, чтобы меня утешить. — Грудь у тебя пока еще в порядке. Бедра тоже — разве что немного целлюлита… Но у кого в нашем возрасте его нет? А если быстро зайти в воду, никто вообще ничего не заметит.

Что ж, еще не все потеряно.

— У меня есть купальник. Я хотела сказать, что никогда в жизни не надевала саронг, — говорю я, заглядывая в шкаф, набитый саше с запахом ромашки. Интересно, это дополнительная защита от насекомых или цель все та же — создание романтической атмосферы? Служащий отеля сложил мою одежду в аккуратные стопки, и я прикасаюсь к своим пятнадцатидолларовым футболкам с таким благоговением, словно это вручную расписанные блузки от Стеллы Маккартни. Очень осторожно отодвинув одну из стопок в сторону, я достаю из шкафа альтернативу саронгу. — А что, если мне надеть обрезанные джинсы? — весело спрашиваю я.

Люси смотрит на меня с таким видом, словно я заговорила на урду. Совершенно очевидно, что обрезанным джинсам нет места в ее гардеробе. И в ее словаре. Не дождавшись перевода, Люси принимает решение.

— Не переживай, у меня есть запасной саронг, — сообщает она, роясь в своей сумке от «Тодс». — Всегда ношу с собой еще один — на всякий случай. Терпеть не могу, когда на них налипает песок.

Я тоже. Раздевшись, я натягиваю купальник «Миракл сьют»[39]. Производители этого чуда гарантируют, что в нем я буду выглядеть стройнее на десять фунтов. Но вот куда денутся эти десять фунтов? Сползут на мои бедра? Или достанутся тем ни о чем не подозревающим женщинам, которые приобрели купальники других торговых марок?

Я вожусь с обновкой — с джинсами справиться было бы гораздо легче, — время от времени посматривая на Люси. Ее саронг изящно завязан на боку бабочкой, открывая совершенный живот — результат упорной работы над собой. Пытаясь скопировать безупречный стиль подруг и, я добиваюсь лишь того, что мое облачение, уже порядочно измятое, нелепо виснет у меня на бедрах, закрепленное уродливым узлом.

Наконец мы оказываемся на пляже, и Люси ведет меня к двум деревянным креслам с прямыми спинками, водруженным на высокую платформу, которая напоминает мне стойку чистильщика обуви.

— Сейчас мы займемся рефлексотерапией, — заявляет Люси, грациозно усаживаясь в одно из кресел. — Это что-то вроде массажа ног, только считается, что она обладает лечебным эффектом. Марианна и Мариэлла придут через секунду. Я слышала, они потрясающие мастера своего дела. Они могут полностью избавить твое тело от токсинов.

Интересно, куда денутся эти токсины? Туда же, куда десять фунтов веса? Я уже почти уверена, что однажды встречу эту толстую, наполненную токсинами тетку, которой досталось все, от чего избавилась я. Не думаю, что наша встреча будет приятной.

— Рефлексотерапия помогает при самых разных заболеваниях, — продолжает Люси, словно рекламируя новейший лекарственный препарат. — Подумай, что тебя беспокоит. Выбери любую проблему. Попроси массажистку сосредоточиться на подъеме — это улучшает функцию почек и печени. Или на пальцах — очень эффективно при лечении аллергии.

— У меня нет аллергии, — говорю я, щурясь от яркого солнечного света. — По крайней мере с тех пор, как я вся покрывалась крапивницей от одного взгляда на Дэйви Джонса. Это парень, с которым я сидела за партой в четвертом классе.

Я замолкаю. Давненько я о нем не вспоминала. Интересно, он наконец женился?

— Пусть массажистка делает что хочет, — вздыхаю я. — Только пусть не пытается избавить меня от хандры. Потому что ее больше нет.

— Правда? А что случилось? — с удивлением спрашивает Люси.

— Помнишь, я рассказывала тебе про аварию, в которую попала на мотоцикле через год после нашей с Жаком свадьбы? Я тогда только-только научилась ездить на «харлее», но не слишком хорошо управлялась с ним на скорости больше восьмидесяти.

— У тебя слишком насыщенная жизнь для добропорядочной мамаши из пригорода, — улыбается Люси.

— Ключевое слово — была. Та жизнь давно в прошлом.

Люси слышит в моих словах упрек.

— Послушай, Джесс, но разве не в этом смысл нашего существования? Ведь не можем же мы вообще отказаться от риска — только потому, что стали слишком взрослыми. Перед нами весь мир. Жить свободным — или умереть.

— Если я не ошибаюсь, это девиз штата Нью-Гэмпшир?

— Не знаю. Кажется, что-то подобное было написано на наклейке на бампере. Но ведь это правда, разве нет? Если во второй половине жизни не сделать чего-то нового, зачем тогда вообще жить? Я не хочу следующие сорок лет двигаться по ровной прямой дороге. Мне необходимы ухабы и крутые повороты.

— Ну так ты их сама и создаешь. Ухабы, выбоины, обходные пути, перевернутые грузовики с прицепами — с чем еще тебе хочется встретиться в пути? С несущимся на тебя на полной скорости автомобилем? Неужели это сделает жизнь намного интереснее?

Люси выпрямляется в своем кресле:

— Прости, дорогая. Кажется, ты немного раздражена?

Несколько минут мы сидим молча, пока наконец не появляются рефлексотерапевты. У них длинные волосы, длинные ноги, а их бикини вогнали бы в краску даже бразильцев.

— Должны мы сделать что-то особенное, чтобы помочь вам расслабиться? — спрашивает девушка, представившаяся Мариэллой.

«Да. Наберите десять фунтов веса. Покройтесь целлюлитом. Или накиньте на себя хоть какую-то одежду».

— Нет, все как всегда. Что бы это ни было. Мои ноги в ваших руках, — шучу я.

— Вначале они побывают в мыльной пене, — смеется в ответ Мариэлла.

Она погружает мои ступни в ванночку с отваром ромашки и энергично растирает их махровым полотенцем, пока пальцы на ногах не розовеют, после чего легкими отрывистыми движениями начинает отыскивать точки, на которые следует воздействовать.